Онлайн книга «Скользкая рыба детства»
|
Про себя он пожалел незнакомку и снова улыбнулся. Потом уселся в кресло основательней, повертел головой, убедился, что поступил правильно – стричься ему приспело. Позади в окно был виден парк, пыльные деревья. Семенила с коляской какая-то бабуля. Он подумал, что она похожа на пешехода на «зебре», каким он виден в зеркале заднего вида в автомобиле. – «Присаживайтесь». Не «садитесь», а – «присаживайтесь». Приставка «при» означает кратковременность действия глагола. Извините за нотацию. А теперь давайте за меня возьмёмся. Всерьёз! Я доверяю вам свою голову. Вот! Женщина накрыла его тёмной пелериной, плотно обвязала её вокруг шеи. Расправила на плечах. Потом посмотрела на него пристально в зеркале, провела рукой по голове, едва коснувшись волос. Немного рассеянно, словно задумалась коротко или решала что-то важное. – Давайте. Как будем стричься? – Покороче. А то я уже совсем потерял форму головы. Потерялась – голова. Я это понял сейчас. Согласны? – Голову нельзя терять. Но чтобы было красиво – это можно. – Верно. Хотя я и так… в меру упитанный. Как Карлсон. А вот – голова! И одинокий. – Да? Что-то не очень верится, – стрельнула взглядом. – Одинокий. – Представьте себе, такая история… леденящая кровь. И кошмары стали сниться. – Почему? «Брови натуральные, это хорошо! Терпеть не могу «выщипанных», ниточек рисованных!» – подумал он и сказал: – Кудри вьются, локон душит, просыпаюсь от ужаса. Надо привести волосы в соответствие с какой-нибудь причёской. Поздно патлами обзаводиться, да и не люблю я долгогривых. К тому же старость… – Вы же не старый. Не обманывайте! – Не буду. – Вам от силы сорок два! Сейчас подстригу коротко, ещё моложе станете. – Меня же на границе остановят! И не пропустят в Евросоюз. – Пропустят, куда они денутся. – Я на вас тогда сошлюсь. Или вернусь на ПМЖ. Пока будет идти суд по правам человека в Брюсселе. – А вы откуда? Издалека? – Из Ирландии. – Правда? – Представьте себе! «Зелёный остров». – Далековато. И что же вы – там? – Да, живу я там. Вы – тута, а я – тама! – О-о-о! Везёт же вам. А как туда попали? – А вот, собрался с духом и поехал. Помните, у Пушкина: «За мной гнались, я духом не смутился, и дерзостью неволи избежал». И попал. В хорошем смысле – попал. В заграницу. Сначала тоскливо, конечно. «Если вы утонете, и ко дну прилипнете, полежите пять минут, а потом привыкнете». Так вот просто. – Давно мне никто стихи не читал. А до этого где жили? – засмеялась она. – Так что делать-то на вахте? И спляшешь, и споёшь, и стихи разучишь. Здешний я. Из Ждановки. Правда, не был давно. Из Ирландии вот добираюсь, вечерней лошадью, можно сказать. Который год всё не могу добраться. Столько лошадей загнал-поменял. Уж сёстры, наверное, стол накрыли. Завалили его всякой вкуснятиной ради такого случая. – И где лучше? – Где нас нет, там лучше всего. И с каждым годом именно там – всё лучше и лучше. Можете не проверять. Машинка трещала, они улыбались друг другу через зеркало, обменивались пытливыми взглядами. Ему были приятны прикосновения её рук. – Решили оставить чубчик? – спросил он. – Нет, сейчас приведём его в порядок. Подровняем. А вы хотите оставить? – Что вы! Мастеру видней, что надо делать. У меня форма головы сложная. – И приедете к столу – краси-и-и-вый! – сказала она. – Мужчине комплименты не особенно важны. Но всё равно – спасибо. Он снова улыбнулся ей в зеркало. Она чуть-чуть сместила уголки губ, глаза опустила. Получилось мило, и он опять молча отметил – нравится. – И как вам там живётся? – Нормально. Трудимся от зари до зари. – Кем? – Менеджером. В порту, на грузовом терминале. – А язык знаете в совершенстве? – Прилично знаю. Если бы я знал в совершенстве, получал бы двадцать пять евро в час, а так – всего лишь пятнадцать. – А что ж не учитесь? – Думаю на русском. Вот в чём дело! Мешает говорить, но помогает родину не забыть. Как без этого? – И в каком городе? – В Дублине. В столице. Столичный парень! – Хорошая страна? – Нормальная. Вам бы здесь чиновников поскромней, так и тут, глядишь, было бы неплохо. Набивают карманы, остальное им не интересно. – Это уж точно! Мне кажется, ни в одной стране мира такого нет! – Согласен! Я много стран повидал. – И давно уехали? – Да уж много лет набежало. Так вот – живёшь, живёшь, и вдруг однажды начинаешь понимать, что нет тебе места в этой стране. И что же, переходить нелегально границу? Сдал на латвийское гражданство. Историю, гимн рассказал. С выражением. Восемь строчек. Собеседование про то, про сё. Напрягся. Язык сдал и забыл – зачем он мне в Ирландии? Квартира у меня в Латвии, от пароходства дали. «Однушка» в кооперативе. Запер и уехал. А в Дублине на съёмной живу. А сюда часто ездите? – С прошлого века не был. Как уехал поступать в мореходку, так и не получалось проведать. Всё как-то съёжилось, а рядом другое выросло. За это время. Жизнь пустоты не любит, заполняет жизнь пустоту. И людьми, и растениями. Даже дураками и чертополохом. Факт! – А родня-то здесь осталась? – Почти и нет. Сёстры старшие. Старенькие все. Когда теперь снова-то свидимся? – Здесь немного снимем? Виски сделаем косые? – Конечно. Мне нравится. Хорошие у вас руки, не раздражают. И дело знают. – Спасибо. А мы тут живём примитивно, как идиоты. – Отчего же именно идиоты? – Да… Верим всему, что по телику говорят, уши забивают, а потом злимся на себя, что опять обманули. Ну разве не идиоты? А там у вас тоже всё дорого? – Конечно. Но и зарплаты высокие. Главное – найти работу. Хотя там всякая работа есть. Сосед, молдаванин, пиццу развозит, с пяти вечера до двух ночи. Десять евро в час, восемьдесят за смену – доволен! – Наши за границей – кто нянькой, кто горшки выносит за больными. Что хорошего? А что можно купить за один евро? – За один евро? Пожалуй, пучок укропа! – Дорого! А стрижка сколько стоит? – Вот такая, например – тринадцать-пятнадцать евро. – Пятнадцать минут и пятнадцать евро! Неплохо. И что же – у вас там свой мастер есть, наверное? Красивая? |