Книга Проклятие тамплиеров (сборник), страница 67 – Михаил Попов

– Умоляю вас, помогите мне!

– Чем же я могу?..

– По крайности, укройте.

– За вами гонятся?

– О, да!

– Кто?

– Мне кажется, что все.

– Может быть, вы просто не совсем здоровы?

– О, это обязательно, но у меня не чума, не бойтесь!

Мишель де Нотрдам улыбнулся.

– Как раз чума меня не слишком пугает.

Тем более, что ученый давно уже понял, что имеет дело отнюдь не с классической чумой, а разновидностью дифтерита, отягощенного каким-то кишечным расстройством.

Гость трясся, как дерево, сотрясаемое сильным ветром.

– Так вы разрешите мне войти? И я расскажу вам свою историю.

Человек явно нуждался в помощи. «Я оказываю помощь городу, было бы логично помочь и отдельному человеку», – сказал себе ученый.

Странный гость не отказался ни от еды, ни от питья, жевал сыр с хлебом, запивая это кисловатым вином, и благодарно сверкал белками. Ученый терпеливо ждал, когда он насытится, и внимательно рассматривал его, насколько позволял свет оплывших сальных свечей в единственном подсвечнике посреди стола. Глаза голубые, как у нормандца, но сам не слишком широк в кости, как представители этого края. Нос по-генуэзски длинноват, но волосы не черные, а скорее русые, как у пиккардийца. Чистым выговором он похож на выходца из Иль-де-Франс, но… Ученый решил дальше не гадать.

– Как вас зовут?

– Кассандр.

– Странное имя. Кассандр, Александр… Вы грек?

– Я не знаю. И имя, может быть, не мое.

– Как это понять?

– Мне его недавно дал маркиз де Лувертюр. Я был найден у ворот его замка.

– Что значит, найден? – Мишель де Нотрдам недовольно поморщился. Разговор начинал приобретать какой-то неосновательный, расплывчатый характер.

Гость торопливо утер уста краем своих нечистых одежд и утвердительно кивнул.

– Да, да, найден. Я лежал в беспамятстве под ветлой на берегу ручья. И не просто в беспамятстве.

– Что значит «не просто в беспамятстве». – Ученый почувствовал, что начинает сердиться. «Зря, я его впустил!»

– Я был совершенно обнажен и сидел согнувшись, упираясь руками в землю, так мне потом рассказывали. Меня нашла девушка, что выгоняла пастись гусей к ручейной заводи. Я едва очнулся, потому что был, по словам тех, кто меня нашел, в глубоком забытьи. Не знал, кто я, как меня зовут, откуда я родом и как оказался на берегу под ветлой. Впрочем, я вижу, что мои слова вызывают у вас сомнение.

– Как вам сказать… А почему господин де Лувертюр назвал вас так странно – Кассандр?

– Очень скоро вы об этом узнаете. Я могу сказать вам об этом сам, но для вас убедительнее прозвучат слова из иных уст.

Раздался стук в калитку ворот.

– Умоляю, спрячьте меня! Они не должны меня видеть! Это смертельно опасно!

Находясь в крайней степени раздражения и недоумения, Мишель де Нотрдам указал странному гостю на дверь, ведущую в спальню.

– В стене за кроватью есть потайной шкаф. Поверните голову грифона на левой колонне в головах кровати.

– Благодарю вас, мэтр, о, как я вас благодарю, вы мой спаситель!

Гостей было не двое, как ожидалось, а трое. Помимо крохотного, сухощавого господина Жирона и длинного мрачного кюре Грималя явился еще один господин. Бравый дворянин по виду, с закрученными усами, шляпе с тремя разноцветными пышными перьями, на эфесе шпаги крепкая рука в кожаной перчатке с огромным перстнем на безымянном пальце – последняя придворная мода. Ему и представляться было не надо – маркиз де Лувертюр собственной персоной. Ученый поклонился важному господину, за это короткое мгновение досада против первого незваного гостя перешла в раздражение против незваного гостя номер два. И раздражение лишь крепло по мере того, как маркиз презентовал манеру своего поведения. Едва отрекомендовавшись, он закричал:

– Ба, да вы неплохо устроились, господин лекарь! – И двинулся без всякого приглашения внутрь дома, распахивая двери и отводя в сторону портьеры ножнами шпаги. Господин прево только вздохнул, а кюре даже и вздыхать не стал. Оба они двинулись вслед за господином маркизом, как понятые при обыске. Дольше всего маркиз задержался как раз в спальне и сделался максимально схож с охотничьей собакой, даже носом подергал, ощупывая воздух.

– У вас не было сегодня неожиданных гостей, господин лекарь?

– Нет. – Сказал ученый с тихой мстительностью в голосе.

Маркиз, весело улыбнувшись, поглядел на него и решительно направился к тайнику.

– Так говорите, никого?

Ученый молчал.

Наглый гость крутанул резную фигуру на столбике в головах кровати, тайник распахнулся.

Внутри никого не было.

Маркиз несколько секунд стоял неподвижно. Потом резко обернулся и выругался по-английски.

– Год демет!

После чего решительно вышел. И из спальни, и из дома. А возможно, убыл и из города.

Господин кюре с чувством перекрестился на деревянное распятие над кроватью.

– Прошу вас, месье. – Сказал Мишель де Нотрдам, приглашая гостей в гостиную.

Когда сели за стол, господин Жиро произнес:

– Маркиз очень хорошо знает этот дом. Он раньше принадлежал управляющему одного из его имений, и господин де Лувертюр неоднократно интриговал здесь со своими фаворитками, тайком от госпожи маркизы.

Поднося к столу поднос, уставленный тарелками с едой и откупоренными бутылками, ученый сказал:

– Непонятно, а с чего это маркиз взял, что у меня кто-то скрывается здесь?

Закончив эту фразу, он увидел, что оба гостя смотрят на край стола, усыпанный крошками хлеба и сыра и слегка забрызганный вином. Поставив поднос, он присел.

Все молчали.

Мишель де Нотрдам вдруг усмехнулся.

– Если бы господин маркиз хуже знал устройство дома и провел последовательный осмотр, он наверняка бы разоблачил меня.

Прево усмехнулся, а кюре снова перекрестился. Было понятно, что оба рады, что разоблачение не состоялось.

– Может быть, вы мне скажете, господа, кто этот человек, которого ищет маркиз, и почему он его ищет? Кстати, я то же не прочь был бы узнать, где он в данный момент.

Визитеры переглянулись. Господин Жиро сказал:

– Оставим в покое этого господина. Если захочет, покажется. Не исключено, что он вообще уже не в пределах этого дома и спасается бегством. Ибо маркиз де Лувертюр публично пообещал казнить его за одно еще не вполне совершенное прегрешение.

Ученый нахмурился. Ему не нравилось, когда с ним разговаривают загадками. Чиновник понимал его состояние, поэтому продолжил: