Онлайн книга «Железный Хромец»
|
– Что тебе нужно, святой человек? – У меня есть для тебя важные сведения, может быть, именно те, которых ты ждешь. – И ты можешь мне сообщить их только с глазу на глаз? – прищурившись, спросил Тимур. – Именно так, господин. – Ну… ладно, – с неожиданной неуверенностью в голосе проговорил Тимур. – Ты сомневаешься, господин? Прикажи связать мне руки! Ничего особенного дервиш этими словами не предложил. Именно так поступали в подобных случаях все владетели Мавераннахра и окружающих областей в этом веке. Ибо кто мог быть уверен, что не член секты марабутов, дервишей-убийц, просит об уединенном разговоре? Предупреждая все сомнения на этот счет, сегодняшний гость сам предложил совершить эту меру предосторожности. А может быть, тут особо хитрый расчет на то, что пристыженный эмир откажется от этой процедуры и тем самым попадет в ловушку? – Что ж, раз ты сам настаиваешь… Свяжите ему руки. Рисковать незачем, марабуты слишком искусны в деле истребления правоверных, они могут перерезать горло благодушному правителю, обладая всего лишь отточенным ногтем. Дервиш покорно позволил себя связать. Вскоре в полумраке шатра состоялся такой разговор: – И кто же тебя послал ко мне, святой человек? – Ты хорошо знаешь пославшего меня. Он хочет напомнить о своей искренней дружбе и спешит принести на алтарь этой дружбы букет полезнейших сведений. – И все же, кто он? – Ученик твоего учителя, скромный выученик самаркандского медресе. – Маулана Задэ? Дервиш поклонился. – Снова он возникает на моем пути, – задумчиво сказал Тимур. – Он никогда не оставляет тебя своими молитвами. – За это спасибо, но – к делу. – Мунке-багатур, племянник правителя Хорезма, поступил на службу к Ильяс-Ходже. И сделал это с одной только целью – добраться своими кровавыми лапами до твоего горла, господин. Три тысячи всадников, господин. – Мунке-багатур… – Именно так. – Не самый искусный воитель. – Но три тысячи, господин, три тысячи чагатайских всадников! Тимур прошелся по шатру, утопая каблуками в кошме. – Когда они выступают? – Мне кажется, они уже два дня в пути. – Из Самаркандского тумена? – Нет, Ильяс-Ходжа боится оставлять город без надлежащего контроля. На улицах полно чагатаев, караул возле каждой мечети, каждого караван-сарая. Он взял людей из Бухарского тумена. Бухара тихий город. – Что еще ты хочешь мне сказать? – Я уже сообщил все, что было велено. В это утро не только Тимур развлекался беседой с неожиданным гостем. Эмир Хуссейн принимал в своем шатре небогато, но прилично одетого человека. Он ничем не выделялся, ходил мягкой походкой, обладал обыкновенными, незапоминающимися чертами лица, говорил тихим голосом, и взгляд его был абсолютно неуловим. Назвался он простым, ничего не говорящим именем, эмир Хуссейн тут же забыл, каким именно. – Мы уже полдня ходим с тобой вокруг да около. Что ты наконец хочешь мне сказать? – Я хочу сказать, господин, что не вечно длиться твоему изгнанию из родового гнезда. – Слышал я это. – Что не вечно терпеть тебе обиду со стороны зловредного хуталлянского правителя Кейхосроу, может быть, уже близок день справедливого отмщения. – И это, видит Аллах, ты мне уже говорил! – Это говорю не я, а тот, кто меня послал, он много выше меня, он бесконечно выше меня, и он в силах сделать все, что здесь обещают мои недостойные уста. Хуссейн сердито надул щеки, свел вместе густые брови и хлопнул пухлыми ладонями по коленям. – Так кто он, этот всесильный, тебя пославший? Пора, пора уже и имя произнести! Посланец с незапоминающимся лицом мягко улыбнулся, прикладывая руки к груди: – Неужто, господин, ты еще и сам не догадался, кто это мог бы быть? Кто может обещать так много? Хуссейн развел брови и снова свел их, напряженно думая. – Кто сильней всех в Мавераннахре, а скоро будет сильнее всех во всем улусе Чагатайском, а, господин? Сообразил, сообразил наконец Хуссейн. Об этом можно было говорить с уверенностью – столько крови одновременно прилило к его щекам и засверкало в глазных яблоках. – Так ты… – Да, господин, да, – торопливо бормотал гость, – меня послал он, царевич Ильяс-Ходжа. Он предлагает тебе дружбу и лучшее место подле своего трона. – Ты пришел, чтобы сказать мне… – И услуга невелика, та, о которой он дружески просит тебя, господин. Хуссейн встал и, тяжело ступая, направился к говорящему, занося, как разъяренный медведь, свои мощные лапы. – Если вдуматься, если вдуматься, господин, у вас общий враг. Он не только нарушает безмятежный мир души благородного царевича, он затмевает и солнце твоей собственной судьбы. Руки Хуссейна легли на щуплые плечи чагатайского посланца и стали подбираться к горлу. Тот говорил все торопливее, словно сказанные слова могли приостановить ярость эмира. – Рассмотри и увидишь, что ты весь в его власти. Ты старше и родовитее, но кто истинный хозяин в вашем войске? Кто принимает решения, за кем идут воины? Убей его, и ты получишь настоящую власть вместе с вечной дружбой царе… Позвонки посланца хрустнули в пальцах эмира. Он брезгливо отшвырнул обмякшее тело. Тимур спокойно выслушал рассказ названого брата об этом происшествии. – Так ты говоришь, он предложил тебе голову правителя Хуталляна? – Да. – Немало. Высоко нас с тобой ценит сын Токлуг Тимура. Это все? – Все, – сказал Хуссейн – и солгал. Он ничего не сказал о кошельке с двумя тысячами дирхемов, который отыскал в поясе посланца. Не стал он упоминать и о том, в какое именно место их дружбы пытался вбить кол человек Ильяс-Ходжи. В глубине души, конечно, Хуссейн считал себя более достойным первенства в их союзе с Тимуром, но чувствовал, что время разговоров на эту тему еще не пришло. – Сегодня мы сворачиваем лагерь. – С чего это вдруг? – удивился старший из названых братьев. – Нам надо уходить отсюда. Ильяс-Ходжа не слишком, видимо, рассчитывал на подосланного им человека и вслед за ним послал войско. Три тысячи сабель. – Мы будем отступать в Хорасан или в Герат? Тимур покачал головой: – Мы обманем их. – Как? – Они ждут, что мы пойдем в Хорасан или в Герат, и позаботятся, чтобы там нам организовали встречу. Хаджи Барлас в свое время попытался скрыться в Хорасане, что из этого вышло, ты отлично знаешь, да? |