Онлайн книга «Кайрос»
|
Беги! – плакал город. Беги! – шумела вода. Запахло компостом. – Гуляете? Алиса медленно повернулась. – Я тоже люблю гулять, – мужчина стоял перед ней в мокром пальто и чуть покачивался на пятках. – Там, где мало людей. Я не люблю людей. А вы? На щеке чернела царапина, и сам он казался черным от утренней городской влаги. – А я люблю людей, – хрипло ответила. – Люди хорошие. – Люди злые, – пухлые губы скривились в детской обиженной гримасе. – Не бывает злых людей, бывают злые ситуации. Поместите даже самого злого человека в добрую ситуацию, и он станет хорошим. Мужчина несколько секунд удивленно ее разглядывал. – Тогда зачем вы здесь? Здесь злые ситуации. Все злое. И я злой. Алиса прикинула, сколько времени займет у нее рывок в машину. Тридцать секунд? Минуту? Успеет или нет? – Страшно? – спросил он через паузу. – Очень, – призналась Алиса. – Место здесь такое – страшное. Вот они и гуляют. Под ручку. Как барышни. И я с ними. – Кто гуляет? – Как кто? Страхи. Ваши, мои, ее, – он неопределенно кивнул в сторону. Алиса было дернулась за его кивком, но тут же удержала взгляд. – Их тут много. И все разные. Вот вы меня боитесь. Думаете, что я с вами что-нибудь сделаю. Не бойтесь. Сегодня не сделаю. С вами этого нельзя. Пока нельзя. Время не вышло. А как выйдет, я за вами тут же и приду. Понимаете? – Нет, – ручка дверцы неслышно поддалась. Алиса закрыла дверцу спиной и чуть потянула на себя. – Не понимаю. Кто вы? Я вас знаю? Мы знакомы? – Это так важно? – он протянул руку и коснулся ее лица. Комья земли забили рот, стало нечем дышать. Алиса закрутила головой, закашлялась, выплевывая отвратительную массу, и в отчаянном рывке рванула дверцу машины. Она не помнила, как оказалась в салоне, как заблокировала все дверцы и включила зажигание. Не помнила, как нажала на газ… Не помнила, как объехала темную кучу возле тротуара. Мужчина поднял руку в приветственном жесте. Идущие на смерть приглашают присоединиться. Через несколько кварталов Алиса остановилась. Плюнув на все условности, достала фляжку и сделала хороший глоток. К черту правила! К черту полицию! Ее колотила дрожь. И только через полчаса, подъезжая к офису Дэна, она поняла, что за куча лежала возле дороги. Куча была человеческим телом. Женским. * * * – Ты сегодня рано, – Казус прошаркал на кухню и мельком взглянул на дочь. – Опять проблемы? – Никаких проблем, папа, – голос ровный, лишенный эмоций. – Все хорошо. Сплошной позитив. – Вадим? Дернулась, но промолчала. Казус включил кофемолку и сел напротив дочери. – Кира, мы уже с тобой говорили, Вадим – плохая партия для тебя, ты никогда не будешь с ним счастливой. – Папа… – Да… – У тебя когда-нибудь было так, что ты просыпаешься и не знаешь, где ты, и, главное, кто ты? Лежишь и боишься пошевельнуться. Нет ни имени, ни пола. Ни возраста, ни истории. Ни-че-го… Только ощущение тела и два вопроса: где я и кто я? – Тебя это испугало? – Очень. – Смогла ответить на эти вопросы? – На первый – да. На второй – нет. – Не знаешь, кто ты? – Не знаю, папа… Ночью мне приснилось, что меня убили. Какой-то человек резал меня ножом на улице, было больно и противно. Потом изнасиловал. – Кира… – Только давай без Фрейда, ладно? Скрывая растерянность, Казус забрякал чашками. – Мне с тобой повезло, папа. Мне с собой не повезло. И про кризис среднего возраста не говори. Я сама про него много чего рассказать могу. Кризис – в пользу бедных. Это неважно… – А что важно? – Важно по совести жить. Не по вере, а по совести. Но если не знаешь, кто ты есть, о какой совести можно говорить? – Кира, что тебя мучит? Кира улыбнулась: – У меня сегодня роль Иуды, папа. Я предаю человека, которого люблю. Может, я его, конечно, не люблю, но все равно предаю. Не за тридцать сребреников. Моя доля больше, но ведь это не оправдание, правда? – Зачем и кого ты предаешь? Иуда предал Христа… – Иуда предал Христа, чтобы тот вошел в царствие божие, – оборвала Кира. – Таково условие сделки. Без предательства Иуды ничего бы не было. Тут большой вопрос, кто кого предал: Иуда Христа или Христос Иуду. Думаю, что последний. Мой случай иной, папа. Я предаю не из-за любви, я предаю из-за обиды. И сознаю это. Правда, от этого не менее больно. Она встала из-за стола – тонкая, грациозная, обреченная. – Знаешь, что самое унизительное? Когда с тобой спят только потому, что это удобно. Быть удобной женщиной – это как плевок. * * * В пять утра Алиса приехала в фирму, которая теперь принадлежала Дэну. В холле бизнес-центра встретил аромат свежесваренного кофе и бодрый веселый охранник. – Доброе утро, Алиса Михайловна. Кофейку? Пожалуй. Кофе появился перед ней сразу же – терпкий, горьковатый, как она и любила. – Что нового, Дима? – Всех охранников знала по именам. Равно как и уборщиц, поваров, официанток. Ее когда-то учил отец: можешь относиться к обслуге как угодно, только никогда этого не показывай. Они маленькие люди, но у них есть то, чего нам, большим, порой так не хватает – информация. Все они должны знать: ты ценишь и уважаешь их за то, что они для тебя делают. Подкармливай, хвали иногда, массируй их эго, и окупится сторицей. Именно уборщица в свое время предупредила отца о грозящей опале, и тот сумел извернуться и выскочить из заведомо патовой ситуации. Наградой уборщице стала именная сберегательная книжка и ночь любви в «Астории». Отец любил красивые жесты и красивых женщин, пусть от них и пахло хозяйственным мылом. …Присели с охранником Димой на диванчик. За окном просыпался Питер. В распоряжении Алисы еще целых четыре часа. – Новые арендаторы на четвертом этаже. Рядом с вами, – рапортовал охранник Дима. – Кто такие? – Де юре совместное российско-японское предприятие. Торгуют зеленым чаем, витаминами, биодобавками. Де-факто обычная фирмочка средней руки. Продержатся на рынке недолго. – Почему? – Алисе нравились оценки охранника. Он никогда не ошибался. |