Онлайн книга «День мертвеца»
Сибил опустила руку с пистолетом. - Я не могла этого допустить. Не могла вынести ее лжи. Я заставила себя поверить в то, что это ложь. Поэтому я пришла к ней днем. Она оставила дверь незапертой. Я вошла с этим пистолетом. Она лежала в ванне и пела. Лицо Холлиса помертвело. - Я вошла в ванную, схватила ее за пятки и потянула. Через минуту она перестала сопротивляться. Сибил стояла перед нами, опустив руку с пистолетом. Мэри Нелл в ужасе закричала. Пол Эдвардс подскочил к Сибил, собираясь выхватить у нее пистолет. Толливер толкнул меня за диван и обнял. Пуля, разумеется, прошла бы сквозь него, как сквозь масло, но, по крайней мере, мы с братом спрятались, как могли. Прозвучал выстрел, послышались крики. Один голос точно принадлежал Мэри Нелл. Потом наступила пауза, и мы высунулись из-за дивана. - Можете встать, - сказал Холлис очень усталым голосом. Толливер поднялся первым и подал мне руку. Моя больная нога отказывалась разгибаться. Пол Эдвардс стоял на коленях и держался за плечо. Позади него в стене зияла дыра, по ковру рассыпались осколки стекла. Мэри Нелл застыла на месте, как статуя. Сибил смотрела на дочь. - Ты вывихнула мне плечо, - прошипел Пол. - Маленькая ведьма. - Это сделала я, - по-детски пропищала Мэри Нелл. - Швырнула в него стеклянным яблоком. - Ты пыталась попасть ему в голову? - спросил Холлис. - Надо было целиться выше. Мэри Нелл рассмеялась. Смех звучал жутковато. - Почему ты не застрелишь меня, Холлис? - спросила Сибил. - Давай, я же знаю, тебе этого хочется. Уж лучше так, здесь, сейчас. Мне не хочется, чтобы меня судили и посадили в тюрьму. - Я всегда знал, что вы эгоистка, - бросил Холлис. - Я что, должен застрелить вас на глазах у дочери? Оставить ей на память еще один эпизод? Попробуйте хоть раз в жизни подумать о ком-нибудь другом. - Потом он продолжал уже слегка спокойнее: - Толливер, будь добр, позвони шерифу. Брат похлопал себя по карманам. Не обнаружив мобильника, пошел на кухню. Слышно было, как он набирает номер и говорит. Гроза прекратилась. Падали последние капли. Мне казалось, что я смотрю на все не в тот конец телескопа. Четверо людей. Маленькие, но четкие. - Для вас все кончено, - сказала я Полу Эдвардсу. Он взглянул на меня широко раскрытыми глазами. - Мне вас не жаль. Мало того, что вы совершили эти ужасные злодеяния, вы еще чужими руками бросили моего брата в тюрьму. Стреляли в меня на кладбище. Это уже собственноручно. Теперь вашей жизни конец. - Кем вы себя считаете? Ясновидящей? - горько спросила Сибил.- Зачем я только вас позвала? Лучше б мне не знать, что случилось с девушкой. - Я рада, что вы успели мне заплатить. Это был единственный ответ, который тогда пришел мне в голову. Сибил рассмеялась, хотя вряд ли мои слова развеселили ее. Дочь переводила взгляд с Сибил на Пола. С матери на ее любовника. Нелл выглядела юной, беззащитной и больной. - Ты будешь отличной женщиной, - сказала я Мэри Нелл. Она на меня не взглянула; вряд ли в тот момент она любила меня больше, чем мать и Пола. Брат вернулся в комнату, и мы тотчас услышали вой сирен, за окном засверкали полицейские мигалки. - Зачем вы на меня нападали? - спросила я Пола. - Не понимаю. - Из-за ребенка, - ответил он. - Я не верил, что вы найдете Тини. Когда вы ее нашли, я решил, что вы знаете и о ребенке. Думал, что, если буду держать вас в страхе, вы не распутаете дело. На самом деле от ребенка не осталось никаких следов. Если бы Пол оставил нас в покое, мы бы просто-напросто уехали из Сарна. Мы покинули город только в три часа ночи. Пришлось рассказывать многим людям о том, что мы видели и что слышали. Мы вернулись в мотель такими взвинченными, что целый час не могли уснуть, а когда уснули, проспали до полудня. Спустя час наши вещи были упакованы и сложены в машину. Мы пришли в контору, чтобы выписаться, и ненавистный Вернон чуть не сплясал макарену, убедившись, что мы наконец-то уезжаем. Я чувствовала себя пустой, разбитой, но мне так хотелось уехать из Сарна, что я заставила себя проделать все положенные процедуры. Мы заправились и заехали в полицейское отделение, как нам было приказано. Холлис уже находился там, а может, еще не уходил. В кабинете Харви Брэнскома никого не было, дверь стояла открытой настежь. Шериф наверняка провел ужасную ночь, а впереди его ждал не менее ужасный день, ведь его сестра обвинялась в убийстве. Я внимательно посмотрела на Холлиса. Он казался моложе, словно, разобравшись в деле о смерти жены, стер с лица напряженные морщинки, а вместе с ними и несколько лет. - Что, уезжаете? - спросил он. - Да, - ответил Толливер. - На всякий случай мы записали номер вашего телефона и адрес адвоката. - Да-да, - кивнула я. Я знала, что Холлис никогда мне не позвонит. - Что ж, хорошо. Мы благодарны вам за помощь. Он пытался говорить отрывисто и отчужденно, и я почувствовала, как Толливер ощетинился, обидевшись за меня. Я положила ладонь на руку брата. - Все в порядке, - сказала я. - Все в порядке. - Тогда ладно. Мы оба кивнули Холлису, он ответил нам быстрым кивком, и мы вышли из вращающихся стеклянных дверей - как я отчаянно надеялась, в последний раз. Толливер сел за руль, мы пристегнулись, включили радио и, миновав улицы Сарна, выехали на автостраду, ведущую на восток. - Как думаешь, к ночи доберемся до Мемфиса? - спросила я. - Конечно. Как тебе понравилось это прощание? - Все нормально. К чему сентиментальное расставание? Похоже, Толливер согласился со мной, слегка кивнув. - Но он тебе нравился. - Да, конечно. Но, знаешь, из этого все равно бы ничего не вышло. - Когда-нибудь… - начал он и не договорил. - Знаешь что, Толливер? Помнишь, как в школе мы штудировали «Ромео и Джульетту»? Мы с тобой проходили пьесу в разные годы, но школа всегда с религиозным почтением относилась к изучению этой вещи. - Да. И что же? - Помнишь слова, которые произносит Меркуцио, когда его убивают во время вражды Монтекки и Капулетти? Помнишь, что он говорит? - Нет. Напомни. - Он говорит: «Чума на оба ваших дома». И умирает. - «Чума на оба ваших дома», - повторил Толливер. - В общем, отражает суть дела. Я продолжала свою мысль: - Конечно, Пол Эдвардс отметился и там, и там - и в доме Хопкинсов, и в доме Тигов. |