Онлайн книга «Золотые времена»
|
Молчали только космонавты. Ибо понимали: ежели уносишь ноги – делать это надо быстро, не галдя. Ривалдуй первым нащупал занозистый край люка, подтянулся и заполз в ракетный шлюз, на Лигере в формулярах именуемый ужасно важно: «шлюзовые сени». Здесь он быстро развернулся и, улегшись на живот, помог взобраться Пупель Ене. – По спине-то – не ходи! – свирепо прорычал он. – Влез – и встань в углу тихонько! Кэп, давай скорее руку! Да не оборачивайся ты, давай… В тот же момент лифтовая шахта угрожающе заскрежетала и медленно отделилась от кромки люка, готовая вот-вот сложиться и упасть к подножию ракеты. – Кэп, ты куда?! – не своим голосом завопил Пупель Еня и из глубины шлюзовых сеней стремглав рванулся на помощь капитану, за что-то ухватился и немедля стал тянуть, точно заклятье, приговаривая: – Я держу, я держу… – Дубина! – рявкнул капитан, болтаясь на самой маковке шахты. – За что держишь?! У него были перепуганные, дикие глаза, а бесподобно лысый, гладкий череп в прожекторно-лунном сиянии смотрелся, как надутый резиновый шар. Зато бакенбарды топорщились – на загляденье. – А, ч-черт!.. – наконец-то догадался Пупель Еня, швырнул вниз злосчастный парик и, улучив момент, когда шахта, плавно раскачиваясь, вновь приблизилась к люку, ухватил капитана за шиворот. – Задушишь, подлец! – прохрипел Матрай Докука. – Ты соображай!.. Но в следующий миг шахта качнулась уже в противоположную сторону, и Пупель Еня, не отпуская капитанского воротника, вылетел из люка. В самую последнюю долю секунды Ривалдуй успел поймать его за ногу. Пупель Еня куклою болтался вниз головой и, не переставая, быстро бормотал: – Высший пилотаж, высший пилотаж!.. – Эй, пуговицы, пуговицы отлетают! – полузадушенно ухнул капитан. Ривалдуй стоял, широко раздвинув ноги, красный, потный, и с обреченным видом держал обоих. Лицо его выражало подлинную мýку. Наконец его осенило, он потянулся из последних сил к задней стенке шлюзовых сеней, возле которой хранились разные приспособления, в единый миг накинул на пупелеву щиколотку причальный трос с петлей и запустил лебедку. Мотор взревел, но где-то что-то накоротко – с яркой вспышкою – замкнулось, и лебедка встала. Ривалдуй плюнул в сердцах и принялся сам крутить резную рукоятку. Сначала в люк вплыл Пупель Еня – и с ходу намотался на барабан. Затем над порожком показался капитан. Но тут на его куртке отлетела последняя пуговица, стрельнула куда-то в темноту – и ворот распахнулся. Не предвидя эдакого поворота дел, Пупель Еня автоматически разжал пальцы, и капитан беспомощно повис, упираясь локтями в края люка, а ножками в пространстве вытворяя знаменитые кадрилевые па. – Что же ты, балбес такой? – строго сказал он намотанному на барабан товарищу. – Кáк мне теперь на Лигере без парика? Засмеют! Ривалдуй махнул рукой и без долгих церемоний затащил капитана в шлюз. – Ничего, кэп, не горюй. Была бы голова на месте!.. По дороге я тебе новый сошью, – утешил он. Потом на ощупь отыскал нужную кнопку, надавил ее, и внешний люк затворился. На секунду стало тихо-тихо… – Ты снимешь меня с барабана или нет?! – раздался в темноте злой голос Пупель Ени. Пункт шестнадцатый Каюта здесь была почти в точности такая же, как и в старой ракете. С той лишь разницей, что у стола все четыре ножки занимали надлежащее им место, а на самóм столе красовался медный самовар и рядышком лежал сапог для раздувания углей. И кресла перед пультом были поновее, с совсем целой бахромою на чехлах. А на могучей тумбочке подле окна лежали в ряд клавиатуры для компьютеров, тесанные разными народными умельцами из цельных кусков особо редких древесин, – каждому члену экипажа по досóчке. На таких-то и орехи колошматить было славно… Сам компьютер, в свой черёд нарядно-деревянный, полированный и с перламутровыми счетами на лицевой панели, до поры до времени стоял в углу на гардеробе, тщательно завернутый в газеты, чтоб не запылился или мухи вдруг не засидели. Рядышком хранился монитор с раскрашенным под приятный ситчик выпуклым экраном в золотой багетной раме – видно, снаряжаясь в путь-дорогу, спёрли у какого-то начальника из кабинета. Там же, среди эдаких чудес, располагались про запас и пухлые рулончики для туалетных нужд. В общем – ракетная модель значительно улучшенной конструкции. Толковая модель. Это сразу бросалось в глаза. – Хорошая ракета. Хоть тут повезло!.. – прицокнул языком весьма довольный Ривалдуй. – Я даже не надеялся. Вон – и печурка новая, и из клозета не несет… – Его, похоже, вообще нет, – отозвался Пупель Еня, быстро оглядев все потаенные углы в кабине. – Видишь – каждому ночной горшок! А это значит: содержимое – в окошко, за борт. Никуда бежать не надо. Просто и гигиенично. Всё продумали! Матрай Докука подошел к иллюминатору и отдернул рябенькую занавеску. – Глядите-ка, – проговорил он, оглаживая ладонью непривычно голый затылок. – По-прежнему буянят… Как с цепи сорвались!.. Теперь-то какой смысл? – Каждому поступку – свой час, каждой глупости – своя обитель, – глубокомысленно изрек Ривалдуй и, опустившись в плюшевое, с нераскуроченными подлокотниками стартовое кресло, неспеша затянул на пупке широкие, удобные ремни. – Ладно, поехали, кэп, хватит! Надоело здесь торчать. – Выходит, экспедиция закончилась ничем? – печально подытожил Пупель Еня. – Да? Ни славы, ни баранок, ни нательных кренделей… Так стоило лететь?!. – Не знаю, может, и не стоило. Об этом пусть пекутся на Лигере. Там теоретиков и разных осмыслителей хватает. Что-нибудь придумают, за них не беспокойся. А нам надо ноги уносить. – Ты прав, – сказал Матрай Докука, занимая командирское место, – хватит уж, пора! Прощайте, ночь, пьянь и уголовнички… Прощай, великая цивилизация! – Действительно – прощай, – промолвил Ривалдуй, блаженствуя в удобном кресле. – Уж, надеюсь, в этот раз всё выгорит, как надо. – Кстати, кэп, а завести ракету ты сумеешь? – вдруг спохватился Пупель Еня. – Спрашиваешь! Это – в лучшем виде, – приосанился Матрай Докука, даже перестав на миг кручиниться о столь любезном его сердцу парике. – Где есть педаль, там мой конек! – Тогда валяй, кэп, – великодушно разрешил Ривалдуй. – За дело! Ракета содрогнулась от тяжкого удара. – Пинают, – сообщил Пупель Еня, на секунду выглянув в иллюминатор. – От души. – Ну, пусть побалуются, дармоеды… Ломать – не строить. Только это, видно, и умеют, – сурово проговорил капитан и включил на полную мощность наружный мегафон. – Эй, все вы там! Вам что, жизнь не дорога? Мы стартуем! Взлет – через минуту! Прочь от корабля! Вы слышите? Гарантий – никаких! Предупреждаю: будет вихрь и шквал! А после – черт-те что!.. |