Онлайн книга «Бог пятничного вечера»
|
Я нарушил долгое молчание. – Привет. Мой голос не напугал ее. Одри стояла надо мной, руки в карманы. – Ди нужна твоя помощь. Я сел. Единственным светом в комнате был свет от уличного фонаря. – Насколько я понял, помощь у него есть, и немалая. – Я сделала все, что могла. Ему нужен ты. – Милая, я не могу помочь этому парню. Жена помолчала. Тон ее изменился – стал более злым. – Я тебе не милая. Я ничего на это не ответил, а только поднял ногу. Даже в темноте выступающий браслет был виден. – Даже если бы захотел… Она скрестила руки на груди. – Ну конечно же, ты можешь. – Сделай это сама. – Не могу. – Почему? Она заговорила медленнее: – Я не знаю как. Его бросковое движение ужасно, и оно идет от головы. – Судя по тому немногому, что я видел, ты права. – Так ты видел его? Разговор получался какой-то странный, едва ли не сюрреалистический. – Одри, после двенадцати лет тюрьмы есть парочка других вещей, которые я хотел бы обсудить с тобой, прежде чем мы займемся случаем Далтона Роджерса. – Ответь мне на вопрос. – Да. Я видел его. Мы с Реем наблюдали за ним с вершины Ведра. – Так ты поможешь ему? – Если я хотя бы приближусь к мальчишке, меня снова посадят в тюрьму до конца жизни. – Никто ничего не узнает. – Хочешь, чтобы я лгал? – Ты в этом мастер. – Од… – Я хочу, чтобы ты помог Ди осуществить его мечты. – А как насчет моих? Она отступила от меня. – Твои мертвы, а его не должны умереть. У него для этого есть все. – Я не могу это сделать. Не могу. Я не вернусь туда. Одри шагнула ближе, склонилась надо мной в каких-то дюймах от моего лица. – Я не знаю, чего ты ждал, когда освободился. Что играючи вернешься в мою жизнь и мы будем жить долго и счастливо? – Она подняла руку без кольца. – Твоя жизнь со мной закончена. Все, точка. Нас больше нет со времени суда, с того самого дня. – Одри… я здесь ради тебя, а не Далтона или кого-то еще. Она оборвала меня: – Ты меня не получишь. – Тогда зачем я должен помогать тебе? – Далтону было четыре года, когда я увидела его в первый раз. Мать бросила его, ушла и ни разу не вспомнила. – Одри отвернулась, шагнула в сторону. – Он – сын, которого ты мне не дал. – Она снова повернулась лицом ко мне. Глаза прищурены. – Мэтью, я не прошу тебя, я говорю тебе: ты мне должен. – Даже если я отправлюсь в тюрьму из-за этого мальчишки? – Даже если так. – Почему ты не развелась со мной? – А это имеет какое-то значение? – Двенадцать лет я гнил в той вонючей тюрьме, ожидая хоть чего-нибудь: звонка, письма, визита, бумаг о разводе. Каждый раз, когда почтовая тележка грохотала по тюремному коридору, я спрашивал себя, не сегодня ли тот самый день, но этот день так и не настал. Поэтому да, это имеет значение. Почему ты ни разу не связалась со мной? – Я повысил голос. – Ничего. Ни полсловечка за двенадцать лет. Я видел записи и понимаю. Сам бы поверил, что там был я, но в любом случае я заслуживаю большего, чем созерцать твой удаляющийся зад. Одри усмехнулась и хотела что-то сказать, но потом, видимо, передумала. Молчание затянулось. Никто не говорил. Она начала бормотать что-то себе под нос, ведя разговор с самой собой, и, похоже, обе стороны злились, а потом она подняла руку и ткнула вверх пальцем. – Ты хочешь искупления? – Да. Она повторила. Медленнее: – Ты хочешь искупления? – Да. Она подошла к двери, открыла и остановилась спиной ко мне. – Помоги Ди. – Сделала шаг, потом остановилась. – Между нами все кончено, но, может быть, помогая ему, тебе удастся спасти то, что осталось от твоей жалкой пародии на жизнь, и при этом он, возможно, станет тем, кем ты никогда не был. – Она оглянулась через плечо: – Это твой долг передо мной. И… перед собой. Я встал и негромко спросил: – А он будет меня слушаться? Одри не была готова увидеть меня в лунном свете. Не ожидала увидеть меня таким – со шрамами. Глаза ее на мгновение метнулись к ним, но потом она овладела собой, и стальной стержень встал на место. – Он сделает все, что ты ему скажешь. – Она помолчала. – Абсолютно все. Я остановил ее. – Одно условие. Она ждала. – Ты присутствуешь на каждой тренировке. Ты не показываешься… я не тренирую. Какой-то вопрос вертелся у нее на кончике языка, она хотела что-то спросить. – Тебя… – голос изменил ей, – ударили ножом? – Дважды. Пауза. Еще один взгляд. – Тебе было страшно? – Я плохо помню. Все произошло довольно быстро. – Ты страдал? – Не так сильно, как от пребывания там. Одри постояла с минуту, наконец заговорила: – Мэтью… – Глаза ее были холодными, уставшими, и окно в ее душу закрывалось. – Тебе дали двенадцать лет, и все. – Она покачала головой. – А я получила пожизненный без всякого досрочного. Отвернувшись, пряча лицо, она шагнула за порог и закрыла за собой дверь. Я стоял в тени и вглядывался в трибуны. Он вышел на поле на рассвете. Одри стояла рядом. Я понимал, что лучше сделать это быстро, поэтому натянул на голову капюшон и трусцой побежал на поле. Парень увидел, что я бегу, и вышел на двадцатиярдовую линию. Не дав ему ничего сказать, я заговорил: – Мы тренируемся дважды в день. В шесть и в шесть. У тебя восемь недель до начала сезона, и работы у нас будь здоров. – Он кивнул и улыбнулся. – Но не спеши радоваться, у меня есть пара правил. Ди перестал подбрасывать мяч. – Ты делаешь, что я говорю, когда я говорю, каждый раз, как я говорю, и как только я это говорю. Понятно? Он кивнул. – Будешь возражать мне, спорить или предлагать какие-то несущественные отговорки, и… – я показал на дорожку, ведущую через деревья к свалке, – я ухожу. И никакие «пожалуйста, дайте мне еще один шанс» не помогут. – Я ткнул пальцем под ноги. – Вот такие правила. |