Онлайн книга «Бог пятничного вечера»
|
– Великая игра, – сказал я. – Может быть, величайшая на свете. Сколько осталось добрых воспоминаний… – Ты придешь посмотреть меня? Я подмигнул. – Конечно. Но не туда. Может, воспользуешься сотовым Одри и позвонишь мне в перерыве. – У тебя же нет телефона. Я шутливо ткнул его в бок. – Ради тебя что-нибудь придумаю. Мы уже повернулись и потрусили вниз, когда что-то вдруг привлекло внимание Ди. У него даже глаза полезли на лоб. Я оглянулся и увидел идущую к нам Одри. На плече у нее лежала та самая палка, с помощью которой она так ловко расправилась с пугалом. Выражение ее лица не обещало ничего хорошего. Печатая шаг, Одри подошла ко мне и, выставив палец, медленно и четко процедила сквозь зубы: – Не смей мне указывать. Чувствуя, что она не закончила, я ждал. Одри подняла палку. В глазах набухли слезы. Последнее слово прозвучало чуть слышно. – Никогда. Высказавшись и решив, что раскроить мне череп лучше в другой раз, моя жена повернулась и зашагала прочь. Ди проводил ее взглядом и, понизив голос, спросил: – Ты что натворил? – Вывел ее из себя. Снова. – Никогда ее такой не видел, – прошептал он. Одри исчезла в окружившей нас темноте. Над ухом закружились, пища, москиты. Мы пошли вниз, и я похлопал Ди по плечу. – Завтра утром. В то же время и на том же канале. – Что? – Ничего. Это до тебя было. Увидимся утром здесь, как всегда. Я повернул к домику. – Коуч? Никогда раньше он так ко мне не обращался. – Называй меня Мэтью или Мэтти. Ди шагнул ближе, и в свете уличного фонаря его лицо перечеркнула тень. Пальцы сжали бутсы. – Ты… ты сделал то… – Он кивнул назад. В прошлое. – То, про что говорят? – А что? – Просто… – Он пожал плечами. – Ди, почему ты должен верить всему, что я скажу? Он снова пожал плечами. – Виновен или нет, я ничего не могу доказать. Ди покачал головой. – Я же не прошу доказать. Просто спрашиваю. Чтобы ты ответил мне в лицо. – Домашнее задание ты выполнил. А что сам думаешь? – Думаю, если ты это сделал, то получил по заслугам. И, – Ди оглянулся через плечо в том направлении, где исчезла Одри, – до сих пор получаешь. А если не сделал, то… – Он опустил голову, потом посмотрел на меня в упор. – Тогда мне очень жаль. – Давай-ка больше смотреть на мяч, чем по сторонам. Я не знаю, сколько еще мы будем заниматься, но если мы не станем об этом говорить, то потом, когда тебя спросят о наших отношениях, ты сможешь ответить честно. Возможно, это убережет тебя от каких-то неприятностей в будущем. Ты сможешь просто повторить то, что я сказал. Договорились? – Можно еще один вопрос? – Конечно. – Ты еще любишь Маму Одри? Я удивился. – Ты так ее называешь? – Она сама так сказала, когда мы познакомились… – Он помолчал, словно подсчитывая что-то. – Наверно, через несколько недель после того, как ты попал в тюрьму. Она спала в одной комнате со мной, потому что мне не нравилось оставаться одному. Однажды меня что-то напугало, и я крикнул: «Мама!» Она всегда была рядом. Ей, наверно, не хотелось, чтобы я называл ее так в присутствии других сестер, поэтому она сама добавила «Одри». Теперь, когда мы не одни, я называю ее «мисс Одри» или «сестра Линн», но когда мы вдвоем… она для меня просто «Мама». Я сложил руки на груди и посмотрел в сторону Сент-Бернара и монастыря, повернув голову так, чтобы Ди не видел моего лица. Его вопрос остался без ответа. Не знаю почему, но Ди заговорил снова. Может быть, ему хотелось сделать приятное – и себе, и мне. Так или иначе я многое узнал и о самом Далтоне Роджерсе. – Укладывая спать, Мама рассказывала мне на ночь всякие истории, – усмехнулся он. – О великих квотербеках. Все и не сосчитать. От одной переходила к другой. Кто с кем соперничал из чемпионата в чемпионат. У нее это получалось – заслушаешься. А мне все было мало: постоянно ее просил – мол, пожалуйста, еще. Даже не представлял, пока не повзрослел, что это все правда. И очень долго не знал, что вы двое… Наверно, классе в седьмом мы смотрели видео с одной вашей школьной игрой, и она не успела выключить, и я увидел вас обоих после игры. – Парень пожал плечами. – Прикинул одно к другому… Мама говорит, ты любишь эту игру больше жизни. Больше, чем ее. Я кивнул. – Да, футбола мне не хватает. – Так почему бы не попробовать? Попытайся. Я покачал головой. – Дело сложное. Он посмотрел в сторону монастыря. – Мама уверена, что ты вот-вот соберешь вещички, что за тобой пришлют самолет, и ты улетишь куда-нибудь на просмотр. Постоянно твердит, чтобы я не надеялся зря, не думал, что ты протянешь здесь до конца лета, чтобы я брал, что можно, и не привязывался. Это в ней говорила боль. – Послушай, я не собираюсь никуда улетать. Выражение невинного любопытства на его лице сменилось искренним желанием понять. – Я вчера в Интернете посидел… Ди бросал мне крючок. Я подождал. – И? – Читал старые отчеты. Смотрел видеозаписи суда. Снова пауза. Еще одна наживка. Подыграть? – И? – Та женщина, мисс Кастодиа… Она выступала… убедительно. – Ее зовут Джинджер, и присяжные согласились с ней. – Трудно сказать, но, судя по записи, ты это сделал. – Вот и присяжные так посчитали. Ди покачал головой. – Я ей не верю. – В таком случае ты в меньшинстве. Он посмотрел через одно плечо, потом через другое. – Ты, может, не заметил, но я наполовину белый и наполовину черный. У меня в детстве кличка была – Орео. Я всю жизнь в меньшинстве. Я усмехнулся. Хорошо, когда человек может посмеяться над собой, а у него это получалось легко. Такое качество предполагает уверенность в себе. – Печально слышать. – Я тебе это не потому говорю. – Ладно. Тогда почему? – Потому что ценю то, что ты для меня делаешь, и не хочу, чтобы ты думал, будто я тобой просто пользуюсь, а в душе считаю тебя больным извращенцем. – Тогда кем ты меня считаешь? – Думаю, ты мог быть одним из великих, и мне здорово повезло, что мы вот так встретились, что я здесь, а ты – там. |