Книга Позволь мне забыть, страница 1 – Екатерина Козина

1 глава. Рина.

Мы забросили вещи и сели в машину. Мне всегда казалось, что наш дом – самое безопасное место, что родители все могут уладить и исправить, могут нас защитить. Вот только теперь все пошло наперекосяк.

Выехав со двора, мы покатили по темным улицам Москвы и выехали на шоссе. Не представляя, куда можно уехать и где спастись, я слепо доверилась матери, зная, что она меня не подведет.

Правда, в голове мелькали предательские мысли, что все может быть подстроено, что никому нельзя верить, но я их отметала. Родным нужно верить, они самые близкие люди, которые могут помочь. Кому тогда доверять, если не им?

Мама вела машину сосредоточенно, смотрела на дорогу, нахмурив брови, явно что-то обдумывая. Я включила радио, чтобы его шумом заглушить терзающие меня мысли, и прислонилась к холодному окну.

Раньше, до Академии, я любила так ездить. Включишь радио, по которому играют песни о любви и расставаниях, о проблемах и радостях, едешь и представляешь себя героиней кино. Пытаешься пережить то, о чем поют певцы. Делаешь вид, что это произошло с тобой, а не с кем-то другим.

И вот теперь все реально. Те выдуманные когда-то проблемы обрушились на меня из ниоткуда. За нами ведется настоящая охота. Я стала реальным убийцей, а мой парень не был на Земле три года. Рассказать кому-нибудь и тогда уже точно никакие Мстители не будут страшны. Они сами отстанут, узнав, что меня упекли в психлечебницу.

Я улыбнулась, представив удивленные лица выдуманного главнокомандующего, когда ему докладывают, что меня охраняют и любой доступ запрещен, потому что я признана особо опасной буйной сумасшедшей.

Мои мысли переметнулись к Акиму. Где он? Успел ли он выехать сразу, как только я ему телепатически сообщила о наших планах? Следует ли он моим указаниям?

На улице пошел дождь, ухудшая и до того плохую видимость на дороге. Осень. Сейчас только осень, а для меня уже прошел год с тех пор, как я шагнула за порог школы и оказалась в Академии. Что стоило мне тогда просто подождать подругу, чтобы вместе перейти дорогу? Она могла бы меня оттащить. Да и будь мы вместе, такого не приключилось бы.

Сейчас я, как обычные дети сидела бы дома за компьютером, переписывалась с кем-нибудь или смотрела фильмы. А завтра пошла бы опять в школу, училась, болтала с друзьями. Но не теперь. Не после Академии.

Она сломала мою жизнь, заставив убивать, заставив стать другим человеком. Раньше, только подумав о таких приключениях, я бы радостно сказала «да». Тогда, когда мне еще не были известны боль и страдания, тогда, когда я еще была безобидным подростком, знающим об убийствах и смерти только из книг и фильмов.

И вот теперь я убегала, даже не думая о будущем. Не задумываясь о том, что фактически я учусь в одиннадцатом классе, и в этом году меня ждут выпускные экзамены и поступление в университет. Как же смешно это звучит сейчас. Словно какая-то другая жизнь, которой у меня больше никогда не будет.

Мы выехали из города. Вокруг нас медленно плелись машины других людей, уставших, едущих по своим делам, на дачу, домой или еще куда-нибудь. За окном была совершенно другая жизнь – не моя.

Меня стало клонить в сон. По радио пел Сергей Лазарев и под его песню начал сниться странный, неприятный сон, хотя эта песня мне всегда нравилась.

– Не прячь боли, стреляй смело. Пускай стрелы, в мое тело… – я вздрогнула и проснулась. Песня сильно повлияла на мои сновидения, в которых передо мной стоял Василь Гранитович, предлагающий стрелять в него. У меня был лук и пистолет. И я выбрала лук. Стрелы, о которых пелось в песне, вонзились в тело ненавистного мне человека.

Смерть Гранитовича была тем единственным, о чем я не жалела. Он заслуживал быть убитым, он и получил это. Если мне снова предоставили бы выбор, я вновь поступила бы так же. Снова бы убила его, выстрелила, не задумываясь.

– Спи, давай, ехать долго, – пробился мамин голос сквозь пелену.

– Да так, сон странный приснился.

– Мне часто они снятся, – произнесла мама и посмотрела на меня.

– Кто?

– Дети, что погибли в Академии.

– Здесь дело не в детях, – замотала я головой.

Мама удивленно приподняла бровь.

– Тогда в ком?

Машина свернула с шоссе на более узкую дорогу, на которой почти не было фонарей. Я задумалась, говорить ли маме о том, что происходило за стенами Академии? Рассказывать ли ей о тех людях, которых я убила?

– Если не хочешь, можешь не рассказывать. То, что было в Академии, остается в ней же, – спокойно произнесла Елена, приняв мое молчание за нежелание говорить.

Я облегченно вздохнула. Значит, мне не придется ей ничего рассказывать. От этого стало как-то легче.

«Я уже близко от вас. Ехал так быстро, как только мог. Удивительно, что меня еще не остановили» – раздался вдруг голос Акима у меня в голове. Я обернулась назад, чтобы увидеть машину.

– За нами следят, не оборачивайся, – твердо произнесла мама, сильнее нажимая на педаль газа. Я послушно села обратно. – Эта синяя машина едет за нами уже давно. Очень глупо он сделал, что приблизился настолько. Теперь…

– Мам, это Аким, – улыбнулась я.

– Я же просила никому не звонить! – Елена недовольно посмотрела на меня, а я вновь обернулась назад и помахала парню рукой в знак приветствия.

– А я и не звонила. Ты же забрала мой телефон.

– Как тогда?

– Ты думаешь, я вернулась из Академии без способностей? Телепатия. Очень хорошая вещь, если не ограничена всякими сыворотками.

– И у него? – мы свернули на ухабистую дорожку, ведущую к какой-то деревне.

– Нет. У Акима другая способность. Он может копировать силы.

«Ты рассекречен» – сообщила я парню, на что получила телепатический смешок.

– Он их ворует? – тем временем допытывалась мама.

– Нет, просто копирует и может использовать только тогда, когда человек, обладающий этой силой, находится довольно близко от него.

– То есть, если он будет сражаться в одиночку, то сил у твоего парня никаких не будет, – подвела мама итог и замолчала. Я не стала отвечать на ее вопрос, увлекшись очередной попсовой песней, играющей по радио.

«О, Господи, прекрати!» – потребовал Аким, видимо, я была еще настроена на его волну, так что мои мысленные подпевания раздавались и у него в голове.

– Прости, – буркнула я вслух и покосилась на маму, которая вроде не услышала.

Некоторое время мы ехали в полной тишине, и было слышно только надрывающееся радио. Наконец я не выдержала.

– Куда мы направляемся? – поинтересовалась я.