Книга Пятый всадник, страница 206 – Александр Харыбин

После достижения нуля температура начала повышаться быстрее. Румянец исчез, лицо приобрело какой-то мертвенно бледный цвет. Я еще не разу не видел процесс разморозки человека, и вид Катерины сейчас откровенно пугал. Через стекло барокамеры было видно только лицо, но я, почему-то, не мог сейчас воспринимать его, как лицо человека, с которым жил, работал, спал.

Когда температура достигла тридцати градусов, не выдержал, открыл торцевую крышку, выкатил из камеры Катерину, и побежал с ней в теплую комнату.

Там трясущимися пальцами надел ей маску и стал порциями подавать кислород, имитируя вдохи и выдохи. Грудь вздымалась и опускалась вслед за тактами подачи кислорода. Затем я начал делать ей непрямой массаж сердца, следя за тем, чтобы на каждые два вдоха приходилось десять толчков. Мне показалось, что прошло уже не менее получаса, как я начал проводить эти мероприятия. Я почувствовал отчаяние. Повернулся, чтобы взять шприц с адреналином, и вдруг краем глаза заметил какое-то движение. Взглянув на Катерину, увидел, что глаза ее открыты и смотрят прямо на меня. Я стал, как вкопанный. Так мы смотрели друг на друга довольно долго. Я решил, что надо о чем-то ее спросить.

– Катюша, ты жива? – задал ей довольно глупый вопрос, но ничего другого придумать был не способен.

Катерина продолжала смотреть, ничего не отвечая. Я уже начал беспокоиться за сохранность ее мозга.

Наконец, она кивнула.

Я взял ее лицо в свои ладони и прижался к нему. Из моих глаз потекли слезы. Они падали ей на щеки и нос. Никогда в жизни я не испытывал такого счастья. Вдруг почувствовал, как ее руки легонько прикоснулись к моей спине. Я тоже осторожно обнял ее рукой за шею, прижался щекой к ее щеке и замер. И тут мой взгляд упал на часы. Я был поражен. Оказывается, с момента, как я вытащил Катерину из камеры, прошло всего каких-то десять минут.

– Животные, – прошептала она.

– Что-что? – не понял я.

– Где мои животные?

Господи! В такой момент она вспомнила про животных.

– На Базе их нет, клетки пустые, – ответил я.

Она вздохнула, как мне показалось, с облегчением.

– Сколько я проспала? – тихо спросила она.

Голос звучал намного тверже.

– Три с половиной года.

– Сколько? – глаза округлились от ужаса.

Она слегка приподнялась на локтях.

– Три с половиной года, – повторил я.

Она закрыла глаза и долго лежала молча, видимо, силясь воспринять услышанное.

– А почему ты меня так долго не будил?

– Очень много всего произошло. Поднимемся наверх и я тебе все расскажу.

Она больше ни о чем не стала расспрашивать. Просто молча лежала и смотрела на меня. Вдруг, разобрало любопытство.

– А тебе казалось – сколько ты пролежала?

– Пять минут, – ответила Катерина, вдруг улыбнувшись чему-то.

Через полчаса она уже достаточно окрепла, чтобы начать одеваться. Еще с час мы сидели в теплой комнате, а затем потихоньку пошли наверх. Катерина была еще слаба. Она шла, обняв меня за шею одной рукой, и еле переставляла ноги, опираясь всем весом.

В нашем теплом вагончике, когда Катерина, полулежа в кровати, мелкими глотками отхлебывала из чашки сладкий чай, я стал описывать ей свои приключения. Пришлось рассказать и про то, как я на Базе занимался изготовлением Бомбы. Она это восприняла на удивление спокойно, похоже, тогда еще подозревала что-то в этом роде. Она заметно переживала, слушая про мои похождения.

А потом я рассказал ей про смерть Профессора.

Услыхав это, Катерина заплакала.

– Но как же ты додумалась залезть в морозильник? – спросил я ее, закончив свой рассказ.

– Ты хотел бы, чтобы я тебя дождалась?

– Ну, да. Мы же договорились, что я лезу первым.

Она ответила не сразу.

– Значит, ты бы хотел, чтобы нас нашли там, в Зале, как Ромео и Джульетту? – спросила она.

– Не понял – при чем здесь Ромео и Джульетта?

– Я бы не смогла тебя откачать. И удавилась бы прямо на твоем трупе, – будничным тоном произнесла Катерина, – когда я это поняла, то решила сама лечь в морозильник, пока ты не приехал. Дала только инструкции работникам, чтобы в течение месяца держали работающим генератор, а затем вырубили все электричество и сваливали отсюда, забрав моих зверей.

– Нет, все-таки ты поступила неправильно. А если бы меня убили? Кто бы тогда тебя разморозил?

– Тогда бы меня разморозили далекие потомки. Лет через тысячу. Или через миллион. Да, кстати, откуда в Зале еще девять барокамер? Это ты их привез?

Про эти новые морозильники я и сам хотел спросить Катерину, да выпало из головы. Получается, что их поставили уже после того, как она заморозилась. И те люди, кто их ставил, разумеется, увидели замороженную Катерину.

– Нет. Я сам про них ничего не знаю. Получается, что их привезли и поставили по распоряжению Командора.

Катерина помолчала, анализируя полученную информацию.

– Ты знаешь, – произнесла она, – это хорошо, что они не стали пытаться меня разморозить. Мне кажется, они бы меня просто убили таким образом. Только ты мог бы это сделать.

– Возможно. Но теперь методика, можно сказать, отработана. На тебе.

На Северной Базе мы пробыли еще неделю, пока Катерина более или менее не окрепла. Я бы, может, остался еще, но заканчивалась солярка. И так всю неделю в целях экономии держал включенным только тот маленький генератор, что привез с собой. Да и запас угля тоже подходил к концу.

Мы засыпали, укрывшись спальными мешками и верблюжьим одеялом. Катерина пахла дымом угля и шерстью этого самого верблюда. И будто не было ничего за последние три с половиной года. Ни Донбасса, ни Италии, ни Перлы. Были только мы. Как будто не расставались вовсе. В окружении тяжелых белых гор и полярной ночи не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем.

49

В Москву прилетели в разгар зимы. Если, конечно, не считать полярной ночи, то погода на Шпицбергене и в Москве отличалась несильно. По старой памяти, чтобы не заморачиваться на поиски, номер снял в той же гостинице недалеко от дома моего отца, где я скрывался от террористов. Сейчас главной задачей было сделать итальянскую визу для Катерины. Можно было бы пойти по простому пути и купить ей туристическую путевку. Но тогда потом, уже в Италии, возникли бы проблемы с оформлением вида на жительство. Разумеется, Адвокат все решил бы в лучшем виде, но сейчас мое финансовое положение было уже не таким, как три года назад. Я решил воспользоваться тем, что еще действовали мои разрешение на пребывание в стране и внутренний итальянский паспорт. По идее, я мог сам выписать Катерине приглашение, что и сделал.

Способ получения визы оказался, хоть и законным, но, тем не менее, долгим. Вся процедура заняла около месяца. Новый год пришлось отмечать в гостинице. Перед вылетом в Италию снял с банковского счета двадцать тысяч евро – чуть больше половины того, что там лежало. Больше снимать не стал, так как хотел вывезти эти деньги на двоих с Катериной без заполнения таможенных деклараций. За неделю до того, как Катерине должны были выдать визу, на моем мобильном с итальянской симкой раздался звонок. Номер был мне незнаком. Я чертыхнулся, подумав, что это Перла так шифруется, и какое-то время не брал трубку. Но звонки продолжались, и решил ответить. Голос пожилого человека на другом конце линии показался знакомым.