Книга Исполнение мольбы, страница 40 – Вера Авалиани

– А что за радость от этого была твоему мужу?! – Клод так и не тронулся с места после ее слов.

– Ну, его кастрировали за то, что он отказался от жены одного преступного авторитета. Но он скрывал, что кастрировали именно его, чтобы мафиози его не убил. Поэтому и женился на мне – для алиби. И к тому же он подглядывал за нами во время половых актов. Вуаризм – единственный для него был способ получить сексуальный драйв.

В голове Софьи мелькает воспоминание. Вот она, пристроенная в гардеробе ресторана к стойке между шубами, сзади копошится кто-то, изображая страсть. А сквозь просветы между чужой верхней одеждой, отодвинув рукав, муж наблюдает за этой сценой с перекошенным от удовольствия и экстаза лицом.

Софья морщится с горечью и досадой. Все в жизни она делает не так. Вот, исповедовалась зачем-то (в супермаркете) во всех своих и чужих грехах. Стоит ли ждать, что этот неоспоримый красавец поедет ужинать по – семейному к бандитской подстилке? – И Соня пошла, все ускоряя шаг, к выходу.

Клод нагнал женщину. В его глазах блестели слезы. Второй раз за день.

И вместе с горечью на лице читалось сочувствие:

– Твоя жизнь ничем не хуже моей. Потому что хуже моей – просто некуда. Я рад, что приехал сюда. Клянусь, ты уедешь со мной. Мы оформим брак…

Софья удивилась:

– Мы знакомы пару – тройку часов. Некстати я разболталась с тобой, «на жалость давила» – у меня после детдома не было друзей. Да и там был один – Ринатка. Отбивал меня от всех. Мой рыцарь. Мы оба были неустроенными, да и встретила я Павла в тот же день, что вышла из интерната для детей сирот. А теперь ситуация стала лучше: мне есть где жить. И это – главное. Никто мне не указ и не запрет.

Клод пожал плечами: – Ты и со мной останешься самою собой. Я ни к чему никогда не буду принуждать тебя. Сам натерпелся в этом смысле от прежней жены.

– А цена вопроса? – жестко уточнила Соня, уже настроенная расплачиваться сексом.

Клод снова посветлел лицом: – Поставишь свечку в церкви за мою грешную, очень грешную душу. Согласна?

Софья смотрит на него неотрывно. Между ними груженая тележка и какое-то грозовое напряжение. На ее лице только что царивший скепсис сменяет радостное смятение.

– Ты, правда, хочешь мне помочь?! Просто ради того, чтобы изменить мою жизнь к лучшему?!

Клод рассмеялся: – И мою – тоже. – А потом продолжил уже шутливо:

– Даром и прыщик не вскочит. Ты будешь готовить завтраки на кухне – нам троим.

– Троим?!

– Ну да, ведь у меня есть крошечный сынишка.

– А-а, – облегченно улыбнулась Софья, она-то побоялась, что и этот тип – извращенец, который предпочитает любовь втроем – Ну, тогда я согласна.

Клод оглянулся по сторонам.

– У вас в супермаркетах можно купить обручальные кольца?

– А как же! – Через кассовый аппарат Софья показала рукой на ювелирный бутик, который располагался в том же здании и был виден через стеклянную стену супермаркета.

Клод быстро расплатился, сам, без помощи Софьи, сложил продукты в пакеты. И они покатили покупать кольца прямо с груженой тележкой.

Охранник на входе в ювелирный бутик их остановил, изумленный тем, что кто-то кольца покупает «до кучи» к сырам и курицам, хлопьям и банкам с огурцами. Тогда они оставили тележку на его попечение, а сами вошли в магазин.

Полки в бутике сверкали зеркалами и отражали грани перстней, браслетов, колье в зеркалах, преумножая их число. Софья словно попала на новогоднюю елку.

Она во время замужества могла просить у мужа любые драгоценности, ведь подразумевалось, что он любит жену. Но теперь Соня почувствовала легкое головокружение от волнения. Ведь совсем другое дело получить кольцо в подарок от любимого. С момента вхождения в бутик Соня поняла, что Клод не шутил, что все будет так, как он обещал. После стольких лет жизни в сплошном обмане, она не была уверена, что когда-нибудь дождется настоящего обручального кольца.

Последняя мысль ее испугала. Какой брак? Какой любимый? Обещать – не жениться – любая дура это знает. И его отношения с женой, часть которой описана даже в самом начале сценария, даже нормальными не были. Пусть насилие по отношению к нему допускала женщина, а не наоборот, но ведь в союзе садо-мазохистов роли могут и меняться. Или нет? Что она знает об этом? Да ничего.

Клод тем временем сказал продавцу по – английски: – Подберите кольцо с самым большим сапфиром для леди.

Софья поразилась, откуда Клод узнал, какой камень у нее самый любимый?

Продавец, ну прямо единомышленник Клода, сделал шаг, привстал на цыпочки, и вытащил коробочку с видом охотника, добывшего ценнейший трофей.

Квадратный, со срезанными углами камень величины неимоверной, сверкнул своими крупными гранями, отправляя всех, уставившихся на него, в другое измерение: в нем словно колыхался океан со всеми рыбами внутри и бликами и волнами снаружи.

Продавец положил коробочку на прилавок прямо перед Софьей открытой, и она громко ахнула, ослепленная синим всполохом.

– Это уникальный камень. Но стоит он двадцать тысяч долларов по курсу в рублях.

Клод, за выражением лица которого Софья наблюдала взволнованно и с опаской – что если он жадный – даже глазом не моргнул:

– Вы принимаете карточки «Виза»?

Продавец кивнул растерянно – он приготовился показывать что-то еще, торговаться.

Клод тем временем надел кольцо на палец Софье, молча долго и неотрывно глядя в глаза.

– Этот камень твой. И я – тоже твой. Мы оба нравимся тебе или только он? – в голосе прозвучали нотки ревности, неожиданные для самого Клода. – Так ты нас берешь или сомневаешься в выборе? – закончил Клод уже менее серьезно, с намеком на иронию. Но глаза были взволнованными и тревожными.

– Конечно, беру. Пока смерть не разлучит нас и бла-бла-бла. И даже если так, прошу кольцо мне надеть на мертвый палец.

Ангелы, которые весело вращались в воздухе и кувыркались от предвкушения удачи. Озадачено замолчали и зависли в воздухе.

– Что это за мысли о смерти? – Изумился Ангел Клода.

– Наверное, там, наверху, меняя судьбу, не достирали в фильме концовку прежнего сценария жизни Софии. Он же кончался убийством. Надо не забыть проверить финал.

А Клод тем временем, уже катил тележку с продуктами к машине, изображая лошадку и цокая языком, как копытами. А Софья навалилась на нее, утяжеляя движение.

– Хочешь, слезу. У нас говорят – «баба с возу – кобыле легче».

Клод хмыкнул и возразил оригинально:

– Но я то не кобыла, я – конь. И самое ценное мое в жизни приобретение я уж точно не сброшу.

Софья опять счастливо засмеялась:

– Ты же говорил, что леопард.