Онлайн книга «Дырчатая луна»
|
– А он? – Он даже не удивился. Говорит: «Мы и не ссоримся…» А я: «Сейчас не ссоритесь, а потом опять нарисуешь…» Тогда он и сказал: «Не успею. Мы в новом году, наверно, уедем. Насовсем…» Лесь вдруг заново услышал, как тихо на Безлюдных пространствах. И показалось, что где-то далеко заиграла флейта… Он сказал, не глядя на виноватую Гайку: – Ну что ж… Тут уж ничего не поделаешь… – Помириться-то можно успеть. – Все равно ведь разъедемся, – возразил Лесь. А флейта все играла вдали. – Гайка… А он правда не удивился, что ты про это заговорила? – Ничуть… Он вообще какой-то… – Какой? – Будто про многое знает… И про нас с тобой… Лесь вспомнил и признался бесхитростно: – Мне один раз приснилось, что он мне сказал, будто знает, как мы купались в нашей бухте и что там случилось… Гайка откликнулась еле слышно: – Может, и правда… – Никто не мог узнать, не бойся… – Я и не боюсь. – Боишься, – поддел Лесь, – что от мамы влетит. – А вот нисколечко. Мама и так знает… – Откуда?! – перепугался Лесь. – Я сама рассказала… У нас с мамой такой обычай: перед днем рождения я про все свои провинности рассказываю. Чтобы следующий год жизни начинать… ну, так, с чистой совестью. И мама не сердится… Вот я и призналась, что купалась без спроса и что ты меня спас… – И что это я тебе искупаться посоветовал? – уныло уточнил Лесь. Гайка покаянно вздохнула. – А что сказала мама? – Что нас обоих надо бы выдрать. Но меня нельзя, потому что именинница, а тебя – потому что герой… – Понятно, почему она так смотрела на меня, – поежился Лесь. – Как на героя. Когда я был у тебя в гостях. – Да она просто тебя жалела, потому что ты рубашку помидором забрызгал. Как вцепился зубами в неразрезанный… – Эта рубашка несчастливая какая-то, – примирительно согласился Лесь. – То кровь, то сок… Гайка, тебе не кажется, что где-то свирель играет? Или флейта… – Постой… Тут все, что хочешь, может послышаться от такой тишины, когда в ушах звенит… И что хочешь привидеться может. Мираж какой-нибудь… Или даже по правде случиться… – Что? – Иногда кажется… вдруг летающая тарелка с инопланетянами опустится. Бесшумно так… – Ну и пусть, – сказал Лесь беспечно. – Злые сюда не сядут. Пространство не пустит. – А бывают и добрые инопланетяне? – Конечно! Они всякие. Как и люди… – Лесь… – Гайка боязливо хихикнула. – А может, ты уже встречался с ними? – Два раза, – ответил Лесь. Не поймешь, то ли дурачится, то ли всерьез. – А они… что? – Капитан говорит: «Лесь Носов, полетим с нами. Поможешь нам осваивать энергию нашего солнца и расслаивать пространства, у тебя на это особый талант. А мы тебе покажем разные космические миры…» – Ой… а ты? – А что я… Это же на всю жизнь. Как я оставлю всех? И маму, и дядю Симу… и вообще… – И Це-це, – полушутя вставила Гайка. Лесь ответил без улыбки: – И Це-це… Все это Гайка вспомнила сейчас, за какие-то полминуты. Когда смотрела, как черная Луна ползет на вишневое солнце. Лесь отодвинул ее плечом, глянул сам: – Ого, сколько уже закрыла… Ашотик, иди посмотри на затмение! Ашотик послушно забрался на крышу. Посмотрел в окуляр. Удивился, как полагается: – Ай как красиво… – Но при этом зябко шевельнул под свитером спиной. И спросил негромко: – Лесь, можно я возьму Кузю, мы поиграем? У Ашотика был теперь и свой желтый кузнечик – Денис. Он вывелся из пластмассового мячика два дня назад. И Ашотик его, конечно, полюбил. Но Денис, как и всякое только что родившееся дитя, был еще неразумен. За сутки он научился лишь отзываться на свое имя да кувыркаться через голову. А Кузя – тот прямо как веселый человечек. И Ашотик не упускал случая порезвиться с ним. Ашотик неуклюже, но быстро сполз по приставной лестнице. А Лесь опять приник к окуляру. От Солнца остался только светящийся серп, остальную часть закрыла глухая круглая чернота. – Ой, Гайка, сейчас… – Дай взглянуть. – Только быстро. Я боюсь пропустить момент… Лесь не пропустил момент. …Луна закрыла Солнце полностью. Пунцовый серп исчез, и в тот же миг вокруг черного диска зажглась бледная лучистая корона. Лесь дернул в сторону фильтр. И корона засияла золотом! Но не этот свет и блеск нужен был Лесю. Сердце у него колотилось лихорадочно, и приходилось делать частые глотки, чтобы удержать его в грудной клетке. Ну где ты, где, единственный нужный лучик? И вот – случилось. На бархатно-угольном круге проклюнулась колючая звездочка. Лесь охнул, схватил «лейденскую» банку, приставил отверстием к окуляру. И сразу понял – есть энергия! Банка наполнилась плотной, увесистой теплотой… Не лопнула бы! Лесь щелкнул резинкой жестяного затвора. Банку прижал к груди, а сам опять глянул в окуляр. Полного затмения уже не было. Черный диск тихо двигался и снова открыл – теперь с другой стороны – солнечный серп. Без фильтра серп казался ослепительным, Лесь засмеялся и заморгал. Для излучателя у Леся заранее был приготовлен приклад. Выструган из обрезка доски. Вроде маленького самодельного ружья. Лесь изолентой примотал к этому ружьецу банку. Длинную резинку затвора соединил с проволочным крючком. Нажмешь спуск – откроется в донышке клапан… – А это предохранитель… – И Лесь медной скобкой зажал спусковой крючок. – А то надавишь нечаянно и знаешь, какая сила вырвется, ой-ой-ой… И вдруг в кого-нибудь вляпает случайно! – Но это же добрая сила, ты сам говорил, – опасливо напомнила Гайка. – Добрая энергия тоже может сжечь, если сверх меры. Как Солнце… – А что она еще может? – серьезно спросил Ашотик. – А вот это как раз и надо выяснить… – Она может злых людей делать добрыми, – сказала Ашотику Гайка. – Помнишь, Лесь объяснял? – Но это еще не точно. Попробовать надо… – Лесь покачал в ладонях излучатель. Ашотик своими пушисто-коричневыми глазами посмотрел на Гайку, на Леся. Спросил еле слышно: – А… оживлять людей, которые умерли, не может? Тихо стало, как на Безлюдных пространствах. Даже Кузя, который сидел на плече Ашотика, словно засох. |