Онлайн книга «Дырчатая луна»
|
– Нет, я не ужасно. В меру… Спасибо! – Он выбрался из-за стола. У рукомойника смыл с груди и подбородка следы варенья. И через минуту, уже в белой рубашке, надевал ранец. Потом умело закатал до локтей рукава. – Надень-ка другие штаны. Эти мятые и все в пыли. – Ну и пусть. Зато у них карманы удобные. – Чтобы складывать все, что отыщешь на свалках. – Ну, естественно, – согласился Лесь. – Мама, скажи Це-це, чтобы ничего не трогала у меня на столе… – Лесь! Ты опять? Почему ты так называешь свою… почти родную тетю?! – А как ее называть? Полное имя говорить – язык вывихнешь. А «тетя Цеца» – вообще смешно, такого имени даже и не бывает. И она не тетя, а дама… – Лесь, ты дождешься… – А что я сказал? – Лесь изобразил вежливое недоумение. – Она – наше спасение. Я целый день на работе, дяди Симы неделями нет дома, а она… Смотри, сегодня ни свет ни заря уже отправилась на рынок. – Вот и хорошо. А меня пусть не воспитывает… Каждый раз, как приду, она будто случайно мне поясницу щупает – не сырые ли плавки. «Лесик, ты опять купался без спросу? Я умру от беспокойства…» – Потому что волнуется за тебя. Она тебя любит… И ты должен ее любить, раз вы с дядей Симой такие друзья. Она же его родная сестра! – Ну, я и люблю… официально. – Лесь хитро сложил рот «восьмеркой»: один край нижней губы – вверх, другой – вниз, и верхняя губа – так же. – А имущество мое пусть она не трогает. У меня все разложено как надо, а она… – Да она и не входит к тебе в комнату. Потому что отчаянно боится твоего желтого зверя. Лесь растянул губы в улыбке: – Вот и славно… Мам, а когда дядя Сима приедет? – Не знаю, он обещал позвонить мне на почту… Зачем ты толкаешь носки в карманы? Не смей! Но Лесь затолкал. Взял сандалии и похлопал их друг о дружку. – Ну что ты за чудо-юдо непутевое, – жалобно сказала мама. – Почему до школы надо топать босиком? – Берегу сандалеты. На одной уже подошва отстает. – У тебя же есть почти новые кеды. – А сандалии должны дожить до двадцать первого числа! – Ты весь оброс приметами, как неграмотная бабка. – Вовсе не как бабка! У меня к приметам научный подход… Ну, я пошел! – А почему ты сегодня так рано? – С Витькой поиграю подольше… Лесь крутанулся на босой пятке, глянул на повернутый к солнцу отражатель и скрылся за калиткой. Тропинка, что вела от калитки вниз, к Шлюпочному проезду, была похожа на пологую лесенку. Прыгала по отшлифованным подошвами камням. На последней «ступеньке» Лесь через левое плечо оглянулся на дом – приземистый, причудливый, как бы составленный из нескольких белых кубов, с окнами разной величины. Потом Лесь сбежал на ракушечный тротуар, уронил сандалии, сделал из кулаков «бинокль» и оглядел окрестности. Это было его пространство, его земля, его мир… Место, где стоял дом Леся, называлось Французская слободка. Давным-давно, во времена Первой осады, здесь располагался военный лагерь французов. На склонах балки, среди осыпей, до сих пор попадаются иногда иностранные пуговицы со скрещенными сигнальными рожками, с якорями не нашей формы и выпуклыми номерами полков и дивизий. Целые улицы слободки тянулись по склону вдоль Древней балки, а крутые переулки-лестницы пересекали их. Справа, на востоке, слободка примыкала к новому району с многоэтажными корпусами (солнце между ними светило уже горячее, без малиновых оттенков). Слева балка плавно переходила в просторные каменистые пустыри, на которых лежал Заповедник – остатки ужасно странного греческого города, где велись теперь раскопки. Среди заросших фундаментов и рассыпавшихся крепостных стен торчали одинокие мраморные колонны. Они были похожи издалека на воткнутые в серую траву сигареты. За пространством Заповедника лежало очень синее море. Раньше на западе был виден невысокий Казачий мыс, а на нем – решетчатая башенка с зеленым маячным фонарем. Это нижний знак Казачьего створа. (Верхний знак стоял высоко и далеко, на пологой верхушке горы Артура.) Мыс и маяк Лесь привык считать своими. Башенку с блестевшим изумрудным стеклом он раньше каждый день видел из окна – с тех пор, как помнил себя. Но этой весной между мысом и Заповедником выросло серое девятиэтажное здание. И закрыло створный маяк от Леся. Лесь был раздосадован так, словно кто-то нахально забрался в его собственный дом и заколотил окно. Один раз он даже уронил злую слезинку. И с тех пор на серый дом старался не смотреть. Он и сейчас отвел глаза от этой дурацкой, бесцеремонно воткнувшейся в старинный берег новостройки. Подхватил сандалии и поскакал к лестнице – она вела вниз по склону балки. В балке кучками рос мелкий орешник и всюду подымалась перепутанная овражная трава (у которой никто не знает названия). Где по колено, а где и по пояс. Она прятала под собой тропинки. В траве было множество колючек, но они ничего не могли поделать с прокаленной крепкой кожей мальчишки. В травяных зарослях еще не высохли росинки. Они чиркали Леся по ногам словно длинными прохладными язычками. Но сверху трава высохла, и запах ее тоже был сухой – солнечный и горьковатый. Одна тропинка вела вдоль каменного моста с тяжелыми арками. Это были остатки старинного водопровода, пересекавшего балку. (По нему и сейчас шла труба, одетая в деревянный кожух.) Лесь забрался на угловатую глыбу ракушечника, что лежала у каменной опоры. Сел на корточки, посвистел, позвал: – Витька, Витька… Из травы прыгнул крупный кузнечик лимонного цвета. Скакнул на камень, потом на лаково-коричневое колено Леся. – Здравствуй, – заулыбался Лесь. – Как живешь? Желтый кузнечик Витька, подскочил, опять сел на колено и прострекотал, что живет отлично. – С зелеными не ссоришься? Витька новым стрекотаньем сообщил, что живет с местными кузнечиками душа в душу. – Никто тебя слопать не пробовал? Витька пострекотал насмешливо: пускай, мол, только сунутся. – Значит, зарядов у тебя хватает? Ну-ка… – Лесь поднес к Витькиной солнечной головке мизинец. – Ай! – Головка тут же стрельнула в палец крошечной молнией. Искра была чуть заметна, однако мизинец кольнула болезненно. Лесь взял палец в рот. – Я же только спросил, а ты… Витька стрекотал виновато: прости, не рассчитал маленько. – А не забыл, чему я тебя учил? Давай-ка. Хоп… Лесь отставил руку. Витька высоко подпрыгнул, сделал в воздухе сальто и приземлился Лесю на ладонь. – Хоп! Витька тем же способом вернулся на колено. Сел в горделивой позе, стрельнул глазками: ну как? |