Онлайн книга «Ограниченный контингент. Рожденные в СССР»
|
– Я понимаю… Правда, что вы с Андроном давно знакомы? Вроде даже служили вместе? – Вот именно, что «давно». Куда ты меня везешь? – В его офис. Может, вы, эта. Поговорите с ним? По старой памяти. – Это исключено. Блядь, натуральное попадалово! Сигареты есть? Марат не курил уже месяц, и от дыма повело голову, как от сотки вискаря. Тереть, конечно, с Андроном бессмысленно. Но хоть в глаза взглянуть. А если повезёт – морду набить. * * * Марат хлопнул дверью и пошел под арку. Сзади бежал юрист, что-то продолжая лепетать на ходу. Вылизанный двор косо перегораживал белый автобус с решетками на окнах, пара потрепанных «фордиков» резко контрастировала с аккуратно припаркованными черными «ауди». На офисном крыльце курили «омоновцы» в полной экипировке и некие личности в дешевых костюмах. – Стоп, куда разлетелся, родное сердце? – К Андронникову. И попрошу на «Вы», господин полицейский. – А ты бы не спешил, типа уважаемый. Экскурсий в камеры пока не водим. Бойцы заржали, довольные шуткой. Один в штатском нечитаемо махнул красными корками и попросил документы. – И по какому вопросу вы к Андрею Петровичу? Пройдемте со мной внутрь. – Спасибо. Я, видимо, не вовремя. – А это нам решать, вовремя или условно-досрочно. Пройдемте. * * * В офисе ревела «болгарка» – курочили сейфы. На драгоценном дубовом паркете, затоптанном и заплеванном, неуютно белели листы бумаги. Следователь завел в кабинет с висящей на одной петле дверью, усадил под плакат «Нет добычи – нет раздачи». – Говорите, что не имеете никаких дел с Андроном? А чего ж тогда приехали? – Да так. В «Бастионе» деньги наши зависли, хотел переговорить. Да вижу – опоздал. – Ну, ваши проблемы – мелочь. Как вы понимаете, тут более серьезные дела… Кхм… Послужили причиной наших действий, так скажем. Мне вот другое интересно: не тот ли вы Тагиров, который с нашим Андрончиком в девяносто втором году учредил ассоциацию «Ветеран»? – Это было давно. И из ассоциации я вышел. – Мы в курсе. Но вдруг старые раны заныли, так сказать. Боевое братство, то-сё? – Я… Я попрошу вас уважительнее произносить такие слова. Несмотря на ситуацию. – Ну-ну, хорошо. Я, пожалуй, дам вам поговорить с ним. И даже с глазу на глаз. В обмен на ваше доброе к нам отношение. * * * Андрей со свежим кровоподтёком, в жутко перемазанном дорогом пиджаке сидел за столом с вывороченными ящиками, сверля взглядом стоящего напротив двухметрового омоновца. Вскинулся на входящих. – Эй, начальник, скажи, чтобы браслеты сняли! – Это успеется, Андрей Петрович. В следующий раз будете более вежливы по отношению к сотрудникам правоохранительных органов. Я к вам вон товарища привел, поговорить. У вас десять минут. Сержант, за мной. Хлопнула дверь – возможно, единственная не разбитая в разгромленном офисе. Андрей осторожно потрогал скованными руками разбитую губу, зло усмехнулся. – А я-то думаю, откуда кипеш, «маски-шоу» эти дешевые. Что же ты, Маратик? Спустя пятнадцать лет решил манеру ведения дел изменить? – Головой думай, Андрей Петрович. У меня ни связей, ни ресурсов, такие спектакли устраивать. Я по другому делу шёл, «Бастион» нам должен остался. Лимон зеленью. – Какой еще «Бастион»? А, да, что-то было такое. Слушай, там в шкафу пачка сигарет должна быть, прикури мне. Марат нащупал за папками полупустую пачку, вытряхнул, прикурил. Передал Андрею… И зажмурился, как от вспышки. Это уже было. Пятый день рейда и последняя сигарета, выкуренная на двоих. Горячее солнце и пыль Панджшерского ущелья… – Фигня этот твой «лимон». Разберемся, отвечаю. А ты так всё мелочью занимаешься? Производство, чертёжики? – Ну, не всем же хозяевами жизни быть, бабло из бюджета выкачивать. Кто-то должен и реальными делами заниматься. – Угу. Люди делятся на тех, кто тырит налоги до поступления в бюджет, и на тех, кто после поступления. И ещё есть бараны, кто этот бюджет пополняет. Ха-ха-ха! Андрей захохотал так, что выронил из разбитых губ сигарету и закашлялся. – Ладно, пустой базар. Пойду я. Удачи, она тебе точно пригодится. Андрей резко нагнулся вперед и горячо зашептал: – Погоди, Марат, успеешь. Представляешь, мне офис громят, и ни одна эта сука прикормленная не предупредила! Я тут уже три часа в браслетах парюсь – и никто не приехал, не прикрыл. А ведь постоянно получали и конвертами, и на счета… Пидарасы, Милонова на них нет! – Андрей, ты таких дружков сам себе выбрал. Винить некого. – Помоги мне. Я отвечу, ты меня знаешь. Не мне нынешнему – хоть тогдашнему помоги. Там, со стороны сквера, я в окно успел айпад выкинуть, в кустах должен лежать. Ну, планшет. Они, когда поймут, что офисе ничего нет, начнут искать и найдут. Вот тогда точно песец мне придёт – я до суда не доживу, в камере придушат. Там такое, такие люди спалятся… – Я подумаю. Хотя на твоих «людей» мне глубоко плевать. Пусть хоть спалятся, хоть сгорят. Если только ради Людмилы, помогу. – Людмила умерла. Ещё два года назад. Рак. Марат почернел. Встал, неловко повернулся и стукнул в дверь. – Выпускайте, я наговорился уже до рвоты. * * * Марата обыскали до трусов. Вытряхнули всё из бумажника, проверили подкладку пиджака. – Вы себе не слишком многое позволяете? Какого хрена обыск? – Ставки высоки, Марат Тимурович. У меня были основания подозревать, что Андрон поручит вам кое-что вынести из офиса. Флэшку, например. – А мне казалось, что вы поняли, какие между нами отношения. Никаких его просьб я выполнять не буду. – Ну, извините меня. Я, конечно, в курсе, что вы расставались жестоко, шумный разбор был. Но всё-таки, мало ли что, захотите сообщить или вспомните что-то важное – вот моя визитка. Да, и в успешном решении дела заинтересованы серьезные люди. Очень серьезные. И у них есть ресурсы, чтобы решить ваши финансовые проблемы. – Спасибо. Поглядим. * * * Дома Марат залез на антресоль и среди пыльных журнальных связок и рулонов обоев раскопал офицерский планшет. Поцарапанная кожа пахла невообразимо вкусно. С лёгким следом оружейного масла и дешевых сигарет «Охотничьи». На дне завалялись две маленькие зеленые звёздочки на длинных усиках-ножках и половинка офицерской линейки. Под пластиком белел замызганный листочек в клетку, криво вырванный из тетради. «Маратка, привет! |