Онлайн книга «Оборотный город»
|
Дядя ахнул, выплюнул кофе обратно в кружку и заорал: – А ну прекрати заголяться, ирод! Вот мне радость на старости лет задницей твоей бесстыжей любоваться! Натягивай портки и слушай, зачем звал! – Как скажете, а зачем звали? – Прохор доложился, что ты с ним в ночь на волков идёшь. – Иду, – не стал спорить я, но про себя ещё раз отметил маниакальную заботу верного денщика. Доложил, стало быть, начальству… – Отговаривать не буду, – сразу развеял мои опасения дядюшка. – Раз люди в страх впали, значит, наипервейшее дело военному человеку их от страха избавить. Пистолеты мои с собой возьмёшь, старые османские, убойная сила в них великая. Заряди серебром, береги до последнего и уж пали в упор, чтоб не мазать! – Когда я мазал-то? – А месяц назад кто казачков подбил в Вильгельма Телля играть?! – строго припомнил он. – Кто пьяному сотнику Черкасову яйца куриные на папаху ставил да на спор с десяти шагов пулею сбивал, не ты? – Я. – Оставалось только удивляться, откуда это дядя всё знает. – Но при чём тут мазать-то, я ж ни разу не промахнулся! – Так-то оно так, а только у сотника вся башка в желтке была, и доныне его в полку иначе как «яйцеголовым» и не величают! А у него два «Георгия» за храбрость, шрамы боевые, заслуженный казак… был, покуда с твоими шуточками не ознакомился… – Я больше не буду. – Эх, кто бы врал, Иловайский. – Дядюшка привстал, тяжело дотопал до походного сундучка, достал из него пару длинноствольных пистолетов и протянул мне: – На уж, поохоться, а с Прохора я семь шкур спущу, ежели не убережёт… Порыскав по карманам, он протянул мне пять-шесть мелких серебряных монет, не наших, румынских или турецких. – Поруби помельче да и заряди. Мне хвост волчий принесёшь. – Неужели носить будете? Не под мундир вроде… – Пошёл вон, балаболка! – опять начал срываться генерал, и я поскорее удалился. Старый денщик ждал меня за дверями, отлично, охота так охота… – Ну так что? Идём в лес, паря, пока дядька не напарил! Лучше к зверю в поле, чем под арест в неволю. Я кивнул, да и кто бы спорил? * * * Ещё около часа ушло на хлопоты и сборы, а уже в сумерках вышли за околицу. Старый казак уверенно вёл меня путаными тропками куда-то к лесу, где на опушке и произошла трагедия. Мне доводилось слышать, что преступник часто возвращается на место преступления – мало ли, вдруг забыл чего? Но вот будет ли возвращаться лесной хищник туда, где недавно задрал человека… Прохор шёл молча, сосредоточенно вглядываясь в густеющую темноту. Ружьё он снял с плеча и держал в руках стволом вверх. Сабли мы не брали, у него был дагестанский кинжал, у меня кроме пистолетов пластунский бебут, кривой и тяжёлый. На охоту длинных клинков не берут, бессмысленно, а с волком вообще врукопашную редко кому удаётся схватиться. Он же быстрый, как молния, и прикус особенный – не рвёт, а режет! Если собака тяпнет, так может и до кости прокусить, но волк полоснёт – разрез как от цыганского ножа… – Вот оно здесь всё и было. – Старый казак вывел меня на какую-то поляну. Место открытое, трава где примята, где вырвана с корнем, земля мягкая, но отпечатков звериных лап вроде и незаметно. А вот человеческих хватало… – Я тут днём был. Пастушка девчонки утречком нашли, когда по ягоды в лес пошли. Слава богу, сами ничё не тронули, за мужиками побежали… – Ну сейчас-то темно, видно мало, а днём какие следы были? – Верно мыслишь, ваше благородие, волчьих следов не было! – хмуро кивнул Прохор. – Пастух босой ходил, девчоночки в лаптях, а кто бедолаге горло резал, тот словно по воздуху пришёл. – Отчего ж тогда трава смятая? – А оттого что катали паренька здесь и кидали, будто играючи. У него вся рубаха да портки зеленью с кровью перепачканы. Но что зря языком молоть, костёр развести надобно, да и ждать… Понятно, проверенный метод охоты на живца. Один человек сидит у костра, словно бы спит, а сам палец с курка не убирает. Другой в это время на дереве сидит, во все глаза смотрит. Как тока опасность, он товарищу знак подаст, а потом одновременно в два ствола и вдарят! – Давай-ка ты вон на то дерево лезь, ножки свесь, а дойдёт до беды – сигай вниз и сюды! Я прикинул расстояние до указанной берёзы и отрицательно помотал головой: – Слишком далеко. И зверя толком не разгляжу, и стрелять неудобно, могу зацепить… – Так ближе-то и нет ничего. – Давай просто сядем спина к спине. На двоих сразу волк напасть не решится, начнёт ходить кругами, выдаст себя, а стрелять в отблески пламени звериных глаз – дело нехитрое. С пяти шагов не промахнусь… Старый казак пожал плечами, подумал и признал мою правоту. Я насобирал сухой травы и, стукнув кресалом, развёл огонь. Мелких веточек было маловато, Прохор закинул ружьё за спину, пошёл за сухостоем к той же берёзе, нагнулся и… пропал! – А-а-а!!! – не своим голосом заорал я, выхватывая из-за пояса дядюшкины пистолеты. До берёзы добежал в секунду, не более, – у белёного ствола молча замерли две лысые низкорослые фигуры с поднятыми руками. Мой денщик в бессознательном состоянии валялся рядом… – Иловайский, тока не убивай! – жалобно попросили упыри. – Мы его не со зла и не харчей ради, а по ситуации. Палкой сзади по чугунку огребли, через полчасика в себя придёт, одной шишкой и отделается. Чё ты сразу в обиженку?! Я матом наорал на Моню и Шлёму, потом кинулся к Прохору, перевернул его на спину и ощупал голову. Крови не было, высокая папаха смягчила удар. Жить будет. А вот кое-кто из здесь присутствующих уже нет… – Хозяйка за тобой послала, – быстро заговорил Моня, не сводя свинячьих глазок с подрагивающего в моей руке пистолета. – Дела страшные в Оборотном городе творятся. Вроде как ей помощь твоя нужна. Сказала, что должок за тобой… – Я ей нужен? – Передо мной мигом встали просящие глаза Катеньки, бровки домиком, губки бантиком и две здоровущие слезы, рискованно покачивающиеся на её длинных ресницах… – Пошли, что ли, хорунжий, – поторопил грубоватый Шлёма. – Нешто дел у нас других нет, как тя вокруг села вынюхивать? А старикан твой мощный на свежем воздухе полежит, небось не простудится. Счастье ему, что чумчар рядом нет, никто уши не обгрызёт… Ну, шевелись давай! – Да на! – опомнился я, и упырь мигом словил кулаком в лоб. – Мы ж с ним на охоту пошли! Тут в округе волк страшный бродит, пастуха утром зарезал, люди по ягоды идти боятся. Как его здесь в бессознательном состоянии брошу?! Мужички дружно почесали лысые репы. – Слышь, хорунжий, ты это… того… не серчай, – повинился Моня. – Давай мы денщика твоего на берёзу повыше закинем, да и привяжем, чтоб не рухнул. Ежели какой волк и придёт, так они, поди, не обезьяны бразильские, по деревьям не лазают. |