Онлайн книга «Фантастиш блястиш»
|
– Уже, – и двинулся дальше. Я наивно предполагал, что неподалеку нас будет ждать машина, но это так и осталось глупой надеждой. Мы шли и шли, и интуиция стала подсказывать, что нам вовсе не обломится пересесть на четырехколесный самокат. – Только не говори, что у нас опять пешая прогулка, – обратился я к предводителю. – А у тебя с этим проблемы? – спросил Давид. – Нет. – Тогда шагай и не скули. Тут недалеко. Как оказалось понятие «недалеко» крайне растяжимо. И все же прогулки рано или поздно заканчиваются. – И где мы? – спросил я, рассматривая невзрачное здание, перед которым мы остановились. – Следственный изолятор. Если до этого мне и было что-то непонятно, то это показалось невзрачной песчинкой на фоне внезапно возникших обстоятельств. – Ты псих? – вырвалось из меня в отсутствии других слов. Меж тем Давид был безмятежен и непоколебим. – Ты сказал, что собираешься устроить меня на работу…. – Сказал. – Тогда что мы делаем здесь? – Устраиваем тебя на работу. – В тюрьму? – Именно. В таких случаях обычно говорят, что либо лыжи не едут, либо с головой совсем плохо. Однако нервы сдавали исключительно у меня, а вот Давид был вполне рассудителен и сосредоточен. – Нужно подождать пять минут, а потом мы сможем пройти через проходную. Переполох в моей башке усиливался, и от того с языка срывались глупости. – Зачем? В этот момент Давид видимо решил, что пора раскрыть карты, иначе дальше будет совсем сложно что-либо предпринять. Оторвав взгляд от тюрьмы, и повернувшись ко мне лицом, он сказал то, что понравилось мне еще меньше, чем его молчание: – Там за этими стенами скрывается человек, являющийся причиной твоих бед. Это по его приказу разнесли липовую лабораторию и взорвали притон Петрульдиуса, это из-за него твой приятель Толик оказался в больнице, это он захотел смерти Лавринова и многих других, это из-за него ты скрываешься от закона…. Давид говорил еще долго. Я его слушал и местами даже понимал, однако одно оставалось для меня загадкой: – Но чего ты хочешь от меня? – Ты должен остановить это здесь и сейчас. – Остановить что? – Стук его сердца. Хотелось поскорее сойти с ума, только бы не слышать чужого безумия. Я огляделся по сторонам и попытался понять, какого лешего мне надо в этой жизни. Этот секрет всегда таился в далеких уголках Вселенной, но одно я знал точно. Это никак не было связано с чьим-либо убийством. – Иди к черту, – сказал я и сделал шаг в сторону. Мне вслед раздался спокойный и самоуверенный голос Давида: – Ты можешь уйти и никто не в праве тебя остановить. Но подумай обо все тех людях, что стали его жертвами, и подумай о тех, кто может ими стать, если здесь и сейчас ты струсишь. Я сделал еще один шаг и остановился. – И нельзя никак иначе? – последовал мой вопрос. – А ты считаешь, я об этом не думал? Мое молчание стало венцом моих размышлений и терзаний. – Нужно торопиться. Сейчас или никогда. Но для меня принять такое решение было непросто. Ведь я же был всего лишь студентом, лабораторной крысой, которая время от времени пыталась подзаработать. И не ради какого-то там безграничного богатства, а просто чтобы выжить. – Так что? Последний червь сомнений был раздавлен тяжестью воспоминаний последних дней. – Хорошо. Скажи, что от меня требуется? – спросил я, обернувшись. Наши глаза встретились в новой череде испытующих взглядов. – Ты уверен? Потом будет поздно что-либо менять. – Уверен, – ответил я. – Тогда нас ждут. Несколько метров отделяли нас от входа в следственный изолятор. Нам удалось преодолеть их в мгновение ока. Как только обычную дверь осталась позади, мы оказались в крохотном предбаннике. Сбоку можно было обнаружить укрытое массивной решеткой маленькое оконце, из-за которого кто-то выглядывал. – Вы к кому? – спросил голос, едва слышный по вине множества преград. – К Гватемалу Таркелаедовичу, – ответил Давид и просунул в оконце паспорта. Я не стал спрашивать, откуда у него паспорт с моей фотографией и именем какого-то Вальдемара. Это было неуместно, да и был ли смысл. Пока я обсуждал этот вопрос сам с собой, а Давид созерцал неровности побелки стены, наши документы долго и пристально изучались, просматривались под всеми видами светового излучения и оценивались по голограммам. Когда исследователи перепробовали все методы проб и ошибок, то принялись вносить записи в бесчисленное количество журналов и тетрадей. Спустя полчаса мы все еще стояли у оконца и ждали. – Возьмите, – сказал голос, и чья-то рука протянула нам документы на вход и паспорта. Пропуска представляли собой мятые бумажки небольшого размера, на которых было через копирку накалякано нечто. – И что дальше? – спросил я. – Не стоит переживать, – ответил Давид. Раздался звуковой сигнал и мой тюремный проводник дернул за ручку огромной стальной двери. Так мы оказались в следующем помещении, представлявшем собой что-то наподобие промежуточной станции. Оно было ограничено стальной дверью, что пропустила нас внутрь после долгих бюрократических проволочек, и стальной решеткой впереди. Как только дверь позади нас захлопнулась, последовал новый сигнал и решетчатая створка распахнулась. – По одному! – предупредил мужик в спецовке. Первым прошел Давид, вежливо захлопнув за собой створку. И пока он представлял смотрителям пропуск и сдавал на хранение телефон, мне приходилось скучать, стоя за решеткой. На радость мне этот пропускной пункт не строчил многотомных отчетов, и вскоре мне посчастливилось стать следующим. Ну а напоследок нас обоих пропустили сквозь металлоискатель. Правда, зачем непонятно. Про звеневшие металлом ключи никто не спросил, и мы пошли дальше. – Нам на второй этаж, – предупредил Давид. Несколько прыжков по ступенькам доставили нас в сумрачный коридор. После малого количества секунд борьбы с беспамятством Давид указал направо и добавил: – Нам туда. Нырнув в еще большую темень, он постучал в одну из дверей. – Войдите, – коротко и ясно послышалось в ответ. Давид повернулся на миг ко мне лицом (его все равно не было видно из-за непроглядной темноты коридора) и сказал: |