Онлайн книга «Фантастиш блястиш»
|
Если до этого отец Федор и был взволнован нашим прибытием, то очень ловко скрывал это мнимым весельем и полупустым стаканом. Однако теперь, когда его гость выказал недовольство, он стал бледней известки. – Плохая неделя. Курс акций упал, – дрожащим голосом пробормотал батюшка. Губы Давида искривились в безумной издевке. – Ты думаешь, это должно меня как-то тронуть? Белеть дальше было некуда, но усилиться в дрожи отец Федор сумел: – Н-нет! – Тогда как мы это решим? Отец Федор поискал по сторонам Бога, который должен был послать ответ, но не нашел. Потом вспомнил, что сам же его и придумал, упрекнул себя за забывчивость, но так и не нашел ответ. – Так что?! – Давид говорил без эмоций, но весьма настойчиво. – А кто ты такой?! Такой вопрос вполне заслуженно можно назвать неожиданным. Давид перевел взгляд с отца Федора на какую-то пропитую харю, усмехнулся, почесал за ухом, но вопреки моим ожиданиям ничего не ответил. – Что зассал?! – завопила пропитая харя, ударив стаканом о стол. Но и на этом перебравший игрок не успокоился. Покачиваясь из стороны в сторону, он встал с места и принялся показательно заворачивать рукава. – Сейчас я выбью из тебя дурь…. – Да! Да! Давай! – задорно поддержали его другие собутыльники, и только батюшка дрожал с еще большей силой. Как оказалось, его страх имел под собой довольно прочный фундамент, который зиждился на более раннем плачевном опыте. Не успел я оглянуться, как все уже разрешилось, а задавака хрипел, хватаясь за нож, торчавший из его горла. – Надеюсь, впредь ты будешь лучше выбирать друзей, – обратился Давид к отцу Федору, поднимаясь из-за стола, – И завтра я жду вторую половину. У батюшки не было сил перебороть страх и выказать свое понимание. Впрочем, этого и не требовалось. Отныне все в этом подвале знали, чем заканчивается неправильное поведение. Пока дверь открывалась, Давид постарался подсластить пилюлю: – Всем приятного вечера. Надеюсь, что это небольшое недоразумение никак не повлияет на проповедь. Мы обязательно там будем. Покинув подвальное общество, мы снова оказались в темных коридорах подземелья, но задерживаться в них нам было не с руки. Без мажордома, конечно, найти путь наверх было гораздо сложнее, и время от времени, упираясь в тупик, приходилось возвращаться обратно, но все хорошо, что хорошо кончается. – Теперь нас ждет проповедь, – сказал Давид, хватая бокал с подноса проходившего мимо официанта. – Проповедь? – Именно, друг мой. При упоминании слова «проповедь» в голове рисовались картины учительских нравоучений или сцен из кино, где люди постоянно кличут «аллилуйя». Ничто из этого не могло привлечь меня своею зрелищностью, и потому я прискорбно-упадническим голосом обратился к Давиду: – А нельзя без этого? – Нет. Бизнес есть бизнес. Дабы не выдать негативных эмоций, мне пришлось промолчать. Но Давид и без слов прекрасно знал, насколько я измотан. И потому ему захотелось поднять мне настроение, для чего он тут же остановил очередного официанта. – Выпить моему другу! Официант расположил передо мной поднос с выпивкой так, чтобы я смог выбрать. Когда бокал оказался в моей руке, Давид продолжил: – За нас! За нашу дружбу! За наше будущее! – За нас! – поддержал я. Не успела выпивка попасть на язык, как всеобщее веселье прервал пронзительный гудок. Такой обычно встречается в театре или на заводе, и мне сразу стало ясно, что это ни что иное как призыв к сбору. – Пора, – сказал Давид, прощаясь с бокалом. Остальные гости, опередив нас, уже пробирались сквозь предложенный проход. Но не сказать, что кто-то торопился. Все двигались спокойным, сдержанным шагом, постепенно заполняя большой зрительный зал. Как только все разошлись по местам, кто-то наверху приглушил свет, и заиграла музыка. Ее звуки очень напоминали Вивальди, однако то и дело их динамиков вырывался компьютерный бум-бум-бум. Эта аранжировка мучила слух не менее десяти минут, а потом на сцену выскочил уже знакомый мне отец Федор. Он долго кланялся под грохот аплодисментов, едва не потеряв свой священный колпак, одетый специально для этого торжественного случая, а потом натужным голосом завопил, опрокинув голову назад: – Дети мои, помолимся за грехи наши! Как раз в этот момент, словно кара небесная, из динамиков вырвался особо противный семпл, отчего не скривило и не скрючило только глухих. – Помолимся! И снова тот же звук и те же ощущения. К счастью представление не ограничивалось пытками слуха. – Сегодня мы поговорим о лжи! «Не лгите!» – говорит нам Бог, но разве вы его слушаете? – Нет!!! – посыпались ответы из зала. – Но почему же?! Разве мы не должны внемлить слову Божьему?! – Должны!!! – Так в чем же дело?! – Мы грешны!!! – И кто из вас самый отъявленный лжец?! Кто-то в зале поднял руку, и это заставило отца Федора устроить на сцене невообразимую пляску. На секунду мне даже показалось, что подвальные события нанесли непоправимый урон его рассудку. Но вскоре он вновь подал голос: – Иди же ко мне и поведай всем свою ложь! В ответ на призыв на сцену стал забираться какой-то гоблин в зеленом свитере. – Как тебя зовут, о, противнейший из лгунов? – спросил отец Федор, когда закулисная женщина снабдила добровольца микрофоном. – Саша. Доброволец был реальным гоблином с настоящим гоблинским носом. Для пущей схожести он все время кривлялся, а при ходьбе ковылял. Плюс ко всему это чудо в перьях лыбилось хуже последнего идиота. Но именно таких придурков отец Федор искал в зрительном зале, чтобы потом сделать гвоздем своего шоу. Итак, герой сцены был на месте. Оставалось добавить красок. Для большего нагнетания готической атмосферы батюшка старался изобразить потусторонний голос: – И что же ты сделал? – Лгал и обманывал. – Ты расскажешь нам какую-нибудь историю? – Ну, недавно я побывал дома после пятнадцати лет отсутствия. – И как? – Мой брат Гарик очень обрадовался моему возвращению. «Здравствуй, братишка», – сказал он, обнимая меня, – «Сколько лет мы не виделись?… Подумать только…». |