Книга Ваганьковский приют, страница 3 – Михаил Кубеев

– Очнись, ворожея, – Василий положил ей на плечо руку. – Вот что Рита дала за твою статуэтку.

– Моего вольта?! – вскрикнула она.

И на сердце у нее сделалось тревожно.

– Ты где пропадала? Эта экстрасенс Рита купила твоего чертика с завязанными глазами, – он засмеялся. – Нашла что выбрать.

– Ой, – выдохнула Катерина, она сделала попытку улыбнуться, – значит, я права, черное притягивает белое.

– Чего-чего? – не понял Василий.

– Но я продала бы ей другое, у меня есть то, что ее интересует.

– А этот вольт чем плох?

– Он заговоренный, с него надо снять заговор…

– О чем ты? – Василий нахмурил брови. – Чего ты мелешь, подруга? Радоваться надо, а ты?

Она покачала головой, он не понимает. Надо ехать за Маргаритой. Надо предупредить ее. Надо отобрать у нее эту фигурку.

– Я предложила бы ей чернокнижника и чародея Якова Брюса, – вздохнула она и облизала сухие губы. – Он у меня в сумке. Он чистый. Она интересуется такими вещицами. Надо было выставить его.

– А куда ты сбежала? – Василий недовольно повел плечами.

– Не могла пробиться сквозь толпу, – от досады она чуть не плакала.

– Эх ты, разиня, – Василий сморщился. – Ну ничего, не грусти, в следующий раз купит. Она эту черную статуэтку со всех сторон рассматривала, меня все спрашивала, что это? Почему у него руки за спиной завязаны, а на глазах повязка? Я сказал, что все это ересь, заумь и масонство… А что мог я еще сказать? Значит, твои страшилки пришлись ей по вкусу. Да, ее подруга взяла твой этюдик «Пруд с мертвой водой». Я чуть с ума не сошел. И Рита, не спросив, сколько что стоит, положила на столик новенькие сто баксов! Чтобы мне провалиться на этом месте! Если бы мне каждый день так платили, то я был бы счастлив.

– И картину тоже?! – удивилась Катерина и покачала головой. Этого она никак не ожидала.

– Да. И за все заплатила стольник. Представляешь? Они же копейки стоят, – он чуть не прыгал перед ней.

– Ах, при чем здесь деньги? – Катерина поморщилась и махнула рукой. – Здесь дело совсем в другом. Рита интересуется оккультными вещами… Она увидела символ ворожбы…

– Чучело ты, Катя.

– Для нее это важный символ…

– А меня интересует другой символ, – перебил ее Василий. – Вот он, самый главный, держи его, – и он сунул ей в руки сто долларов.

Катерина оторопело смотрела на него, на деньги и не могла прийти в себя.

– Я смотрю, ты совсем ошалела от счастья. Как же, у тебя появился теперь солидный клиент, Белый маг Рита Коновалова. Кстати, ее подруга оставила свою визитку. Светлана Жирова, кутюрье, Дегтярный переулок, живет в самом центре Москвы. С ней была ее сестра манекенщица Вероника. Та еще конфетка, – Василий протянул ей кусочек белого тисненого картона. – Я предложил манекенщице сделать ей скульптурный портрет, она похихикала, «в следующий раз», сказала. Видишь как. Мое ничего не взяли, а твое берут. Радуйся, позвони, у тебя будут заказы, это я тебе гарантирую.

Она повертела карточку с золотыми буквами. Прочитала: «Светлана Жирова, кутюрье, Дегтярный переулок…» Руки у нее дрожали, голова раскалывалась. Вот оно, долгожданное мгновение. Им надо воспользоваться. Но как?

Катерина щурилась от бьющего в глаза солнца, подошла к столику, наклонилась и стала собирать свои статуэтки. Ей надо домой, отдохнуть, залезть в холодную ванну. Иначе она сгорит от солнца, от жары и переживаний у нее удар будет.

– Ты хоть покажи мне твоего чернокнижника и чародея, – Василий присел рядом на корточки. С его шеи на шнурочке свешивался серебряный крестик. – В следующий раз я знать его буду.

Катерина развернула слой ваты и газеты, вытащила глиняную раскрашенную цветной эмалью статуэтку, поставила ее на столик.

– Вот он, – в раздумье произнесла она. – Если бы Рита увидела его, то непременно купила бы. Она собиралась открыть музей Брюса.

На столике стоял сиятельный вельможа петровских времен. Он был в длинном парчовом зеленом камзоле, расшитом золотом, в белом парике, в руке держал широкополую треугольную шляпу. По груди проходила красная лента, с правой стороны сияли две серебряные звезды. Лицо суровое, неулыбчивое.

– Работа прекрасная, – протянул Василий и взял фигурку в руки. – Черт побери, ты настоящий мастер, Катерина! Миниатюрщица! – Он дернул плечами. – Чистый фарфор, Майсен. Сколько он, сантиметров двадцать пять в высоту, вполне подходящий размер. Получаются у тебя люди, получаются. Боюсь только, работа не ко времени. Невостребованная, – он звонко чмокнул губами. – Кто знает этого Брюса? Чем он знаменит?

– Ты смешной, Василий! У него лаборатория была в Сухаревской башне. Календарь сделал. На небе он отыскивал далекие звезды, а на земле пытался мертвой и живой водой оживить умершего.

– О, опять начинаются заупокойные страсти! Это не для меня. Ты позвони подруге Риты и предложи его. – Белесые ресницы у него возбужденно задергались. – Может, она заинтересуется?

Катерина ничего не ответила, торговать больше не стала, собрала рюкзак и пошла вдоль Набережной. Она хотела прогуляться в одиночестве, около воды, остудить пылавшие щеки. Как все неожиданно совпало – ее вольт оказался в руках Коноваловой, а пейзаж – у ее подруги Светланы Жировой. К чему бы это?

Это был ее особый, кладбищенский вольт. Катерина изредка захаживала на Ваганьковское кладбище, которое называла приютом. Там у бетонной стены, отгородившей Звенигородское шоссе, находилась могила ее бабки Полины, единственной ее воспитательницы. И там кто-то из могильщиков выбросил лопатой странную темную фигурку. Катерина ее заметила и подобрала. Могильщик сказал, что это вольт. Они заговоренные, могут принести удачу. Или наоборот. Опасные штучки. От них лучше держаться подальше. Их лепил некий скульптор, которого по его просьбе похоронили в этих местах. Использовал местную глину, она пропиталась древней историей. Делал похожими на себя. Чертовщина, в общем. Катерина попросила рассказать подробности, но могильщик потребовал бутылку «Московской», она махнула рукой и ушла.

Дома отмыла фигурку и увидела перед собой человечка со странной наружностью, лицо вытянутое, волосы длинные, руки заведены за спину и связаны. Зачем это? Остатки сгнивших нитей она убрала. И стала рыться по энциклопедиям древностей, оккультным справочникам, искала объяснение. И нашла. В книге у Маргариты Коноваловой. В той самой, что называлась «Глазами экстрасенса».

«Вольты очень древние божки, – писала Маргарита, – их начинали делать за семь тысячелетий до нашего времени. Им поклонялись, наделяли энергией и силой, способной воздействовать на врага. Христиане их уничтожали, считали злыми демонами и идолами. Зато в Средние века, когда расцвело черное колдовство, ими заинтересовались особы именитые и королевские. Их стали лепить алхимики, гадатели, знахари.

Однажды в жену французского короля Генриха IV, Маргариту Валуа, или королеву Наваррскую, называемую еще Королевой Марго, особу, пленявшую многих мужчин своей пышной грудью, влюбился немолоденький граф де Ла Моль. Он очень сомневался в том, что сможет завоевать сердце ветреной красавицы.