Онлайн книга «Бегал заяц по болоту…»
|
Виталий вымыл руки, сел за стол. Сергей налил в тарелку щавелевый суп, подумал: – Так, на меня не хватает, не рассчитал. Должно быть, выкипело во время варки. Я днём покушал, – соврал он. – Это твоя порция осталась. Как раз три черпака. И одно варёное яйцо. Виталий покушал с аппетитом. – Праздничный ужин, посвящённый отъезду, будем считать открытым. За разъезд. Я до сих пор не верю, что вот так всё заканчивается. Совместный проЭкт. Как бы там ни было – я признателен тебе, Виталий. Всё-таки три года. За три года человек съедает пуд соли. Всё подсчитано и сосчитано в этом мире. Таких трудных три года продержался. И в отпуск съездил в прошлом году. Впервые за двадцать последних лет. Всё как-то не до отпуска было. И поначалу не знал, что там делать – в отпуске. Нет! Всё-таки не так и плохо было наше дело. Ну, иногда поругивались, но ведь не собачились, не озлобились. Добежали до финиша достойно, а если и повышали голос, то по работе, зла не таили. Верно? – Так он думал молча, улыбался, унося тарелки в раковину: – Ты не против? Ругаться не станешь? – только и спросил. – Я что-то не припоминаю, чтобы мы ругались, – сказал Виталий. – Значит, и впрямь не по злобе это было, – подумал Сергей, а вслух сказал: – Тока по делу. Слышишь – и впрямь тока… тока по делу! – Натурально! Сергей замолчал. Подумал, чтобы не вступать в полемику с Виталием: – И как я привязался к этому неординарному, сложному человеку, в трудную минуту предложившему работу и жильё… Как я смею, взвесив это всё, вообще какие-то претензии высказывать? И этот странный, насыщенный заразительной энергией город. Без громких слов, клятв. Через будничное и повседневное. Сложное чувство. Город, замешенный на множестве судеб, национальностей, противоречий, стилей, языков, культур. Всё это на каждом шагу, словно просачивается из подземелий, сквозь асфальт, насыщает воздух, заражает кого-то неуёмным творчеством, кого-то стяжательством, кого-то толкает на преступление – а, мол, народа много, кто узнает? затеряюсь в толпе, растворюсь… Они приподняли рюмки навстречу, выпили не чокаясь. – Сейчас Виталий поднимет стакан и скажет: «Пустой офис. Он и раньше бывал таким, когда я приезжал сюда в выходные дни что-нибудь сделать полезное, чтобы никто не мешал, не отвлекал, но только сейчас я понимаю, что он – пустой, безжизненный». Посмотрит в глаза и скажет: спасибо тебе, Сергей, ты был со мной до последнего, поддержал в трудную минуту… Ну, и ещё что-нибудь в таком роде. Это сейчас так важно для меня. Даже затеплилось что-то внутри от нетерпеливого ожидания, что вот сейчас так и будет. Сентиментальный стал очень. Особенно после рождения внучки. Но я выдержу, кивну, улыбнусь и отвечу: – За тебя! Будь здоров! Что-то ты, Виталий, отпевание, что ли, затеял? Зачем? – Выпивание – не отпевание. Я чуть-чуть. – Виталий молча разлил водку в шаткие пластиковые рюмки, помрачнел. – За двенадцать часов перед дорогой надо дать организму отдохнуть. Дорога непростая, долгая, машина перегружена. Я – пас. Больше не буду. – Я понимаю. Ну – тогда можно меньше, если нельзя больше. – Нет. Хватит. – Кирилл обещал порулить часть дороги. – Нет. Я так решил. – Хочу пожелать тебе благополучия в Питере. Прости, не собираюсь тебя учить. Неблагодарное это занятие, учить учёного. Ты сильный, надёжный человек. Порядочный. В какой-то момент твоя ответственность сказала тебе – стоп! Дальше ты не сможешь тащить этот тяжеленный воз. Но! Больше, чем ты сможешь унести, – тебе не нагрузят. Это во-первых. Во-вторых, не взращивай в себе фобий, эти страшные змеюки задушат тебя. Просто отринь, остановись, сними груз с плеч и разрядись на чём-то простом – бассейн, собака, дочь… рыбалка, наконец. Вымети всю эту напряжённую дурь, пригибающую тебя к земле. Так думал Сергей, сидя за столом, молча глядя на Виталия и подливая себе водки. Пил и не пьянел. Потом был фруктовый чай с вареньем. Доставали ложечкой по очереди из пластмассовой прозрачной коробочки, мазали на белый хлеб и вприкуску пили крепкий чай. – Какого удивительного, изумрудного цвета варенье! И вкусное! – сказал Сергей. – Попробуй угадать – из чего? – Что-то экзотическое, ароматное. Постой, постой… Неужели – киви? – Ну почему? – Цвет, какие-то кусочки плавают внутри. – Холодно. Но направление верное – экзотика. – Что ещё может быть? – Ананас – вот что это. – О! Молодцы – здорово придумали. Ананасы же портятся, наверное, ну, сколько их едят? Не хлеб же. И придумали – варенье делать. Очень вкусно! Молодец, Виталий, достойный десерт для ужина. Ты, должно быть, волшебник Изумрудного города! – Я готовое прикупил. – Улучшаем кислотно-щелочной баланс. – Кислотами называются сложные вещества, состоящие из кислотных остатков, к которым присоединены атомы водорода. Кислоты представляют собой жидкости – например, «аш два эс о четыре», «аш эн о три», или твёрдые вещества – «аш три пэ о четыре», «аш два силициум о три». Щёлочи – хорошо растворимые в воде основания, создающие в водном растворе большую концентрацию ионов «о аш». К щелочам относятся гидроксиды металлов подгрупп «один а» и «два а» периодической системы, например, «натрий о аш», «барий о аш дважды». Широко применяются в промышленности… – Тихо, но проникновенно сказал Виталий, и вся эта тарабарщина формул приобрела иное звучание. – О как! Нехило, энциклопедическая точность! Правда, я же не проверю. Сейчас и здесь. – Ничего особенного, восьмой класс. – Странно. Я в десятом классе вёл уроки химии. Наша училка любила разъезжать по всяким семинарам, курсам повышения квалификации, обмены опытом, а я вёл уроки. Конспект она проверяла перед этим. Подписывала и отваливала. А сейчас ни-ч-ч-ч-егошеньки не помню! Вымело напрочь! Должно быть, за ненадобностью, или филологическая шишка всему виной, – он потрогал затылок, остальному не осталось места. – Я занимался выращиванием монокристаллов германия для полупроводников. Но это в прошлой жизни. Не очень интересно сейчас. А тогда было очень интересно. На оборонку трудился. Можно сказать – гордился сопричастностью к задачам государственной важности. – А потом, захотел стать пацифистом как академик Сахаров? – Нет. Развалилось всё. При известном деятеле. Жаль. Такая была мощная база. – У меня покойная тёща, как только видела его в телевизоре, так скорую вызывали – аритмия начиналась. Очень переживала за Россию. Тихо играло радио. Миша-дизайнер ушёл с работы и не выключил. Бесновался диджей, косноязычил. Неожиданно полилась знакомая мелодия. – «Пер Гюнт», «Песня Сольвейг». Григ, – сказал Сергей. |