Онлайн книга «Василий Темный»
Поднял голову звенигородский князь, заговорил громко, уверенно: – Великий хан, деды и прадеды наши съезжались в Любеч на Днепре, уговаривались отчинами владеть, а стол великий киевский старшему рода наследовать. Племянник мой, Василий, от отца своего московский стол не должен получать. Я, только я, по праву старшего в роду, имею на то право. Право великого князя московского. Махмуд слушал князя Юрия, постукивал ногтем по подлокотнику. Но вот он будто не слышал, о чем говорил князь Юрий Дмитриевич, снова спросил: – Ты, конязь Юрий, просил выслушать тебя, – хан поднял брови. Звенигородский князь опустился перед ханом на колени, промолвил: – Великий хан, к твоей защите взываю. – Ты, конязь, сед, от кого обиды терпишь? – Правды ищу, великий хан. – Правды, но какой правды? Сказывай! Боярин Всеволжский насторожился, весь во внимании. Хитрым и изворотливым был Иван Дмитриевич. Он давно знал, на что будет ссылаться князь Юрий, прося великого княжения. Однако вдруг да чего еще наговорит звенигородец. Но тот, покорно опустив голову и доказывая свою правоту, говорил о порядке, какой искони на Руси, о том, что великое княжение должно переходить к старшему в роду, ссылался на летописи и даже привел в доказательство решение древнего Любечского съезда. Щурился хан, головой покачивал. Всеволжский ждал, сейчас хан скажет свое решающее слово, он не станет слушать молодого князя и Юрий вернется на Русь великим князем. Повел рукой хан, ханские слуги отвели звенигородского князя на место, а боярина Всеволжского постановили перед ханом. Не помнил Иван Дмитриевич, как опустился на колени, осмелел словом. К нему вернулось его красноречие, голос сделался сладостным. Превознося все ханские достоинства, обращаясь к Богу и Аллаху всемогущему, уповая на милость хана, Всеволжский сказал, что молодой князь Василий, сын Дмитрия, семь лет сидит на своем московском княжении и все эти годы верой и правдой служит великому хану. Тут боярин заметил, как ухмыльнулся хан. Робость одолела молодого князя. Но ему на помощь снова выступил боярин Всеволжский: – Великий хан, князь Юрий ищет великого княжения, ссылаясь на уговор князей в Любече. Но молодой московский князь вот уже который год сидит по твоей ханской воле, малости твоей радуется. Василий молодой и тебе, хан, предан, прояви к нему щедрость твою. Улыбнулся Махамуд, хитер боярин. – Ты мудрец, урус Иван, и вот мой сказ. Право на великий стол я даю конязю московскому Василию. Ты, конязь Гюрий, в меньших ходи у великого конязя. * * * Дня за три до отъезда Всеволжский сказал князю Василию: – Седни повстречал на базаре дворского князя Юрия, завтра звенигородцы домой отправляются. – И нам пора. Все ли у нас в путь готово, Иван Дмитриевич? – Снедь закупил, кони кованы, телеги подготовлены. – Тогда с Богом. Выбирались в Москву, когда ночной легкий снежок припорошил улицы Сарая, лег на крыши мазанок и дувалы. А за городом, в степи примороженная трава и все, сколько хватало глаз, присыпано мучной россыпью. Далеко опередив гридней, едут верхоконно великий князь Василий и боярин Всеволжский. Мягко ступают по мерзлой траве конские копыта, поскрипывают колеса телег. Остались позади игольчатые шпили мечетей, шатровая крыша православного храма и строения синагоги, остов незавершенного каменного дворца, что на берегу Ахтубы, а вскоре и весь Сарай-город скрылся. Боярин Всеволжский ворчал: – Во второй раз бываю здесь и уезжаю с облегчением, Бога молю, что живу остался. Непредсказуемый народец эти ордынцы. Ему поминки даешь связку шкурок беличьих, а он норовит руку по локоть оттяпать. Доволен Василий, хан пресек коварство Юрия. Пусть довольствуется Звенигородом и Галичем. – В самые холода по степи ехать, – заметил Всеволжский. – Вон как на мороз поворотило, а дров с нами совсем малость. До первого лесочка дней десять пути. – Нам бы на рязанщину выбраться. – В Москве нас великая княгиня Софья Витовтовна заждалась. Мы ей обещанное везем, твое великое княжение… Князь Юрий, видел, как озлился? Он на хана уповал… Неожиданно боярин об Аленушке, дочери, речь повел: – Когда жениться надумаешь, великий князь, обещанное вспомни. Промолчал Василий. Всеволжский поглядел на него недоуменно. Аль не слышал? Кажется, не понял Василий, о чем он сказал. Не стал повторять, тем паче князь пустил коня в рысь. Боярин Иван Дмитриевич дал повод. А следом поскакали гридни, затарахтели телеги. * * * Заждалась сына вдовая княгиня Софья Витовтовна. О чем только не передумала, как только не молила Бога. Понедельно в Троицкой лавре поклоны била, вклад щедрый внесла. А когда прискакал из Рязани гонец с вестью, что едет князь Василий и хан назвал его великим, не могла больше ждать и несмотря, что и ночь на дворе, велела закладывать колымагу, поехала встречать Василия. Колымага на санном ходу в бездорожье плыла по завалам. С трудом добрались до Коломны. Здесь и дождалась Василия. На крыльцо хором вышла, когда молодой князь разминался, выбравшись из саней. Завидев княгиню-мать, Василий заторопился, припал к ее руке. Софья Витовтовна слезу отерла, поцеловала сына и глаза на Всеволжского перевела: – Спасибо, боярин, чести не уронил. Сумел алчность Юрия унять. Он-то сам как? – Поруган князь, – прогудел Всеволжский. – В Звенигород убрался либо в Галич, нам то неведомо. Нахмурилась старая княгиня, заметила с укоризной: – Постыдился бы князь Юрий, на племянника руку поднял. Вишь, чего взалкал, Василия власти великокняжеской лишить. Стыдоба, до чего алчность Рюриковичей довела. И запахнув шубу, с помощью гридня полезла в колымагу. Откинув шторку, выглянула: – Чего топчетесь, в Москву поторапливайтесь. Василий, так и не отогревшись у коломенского посадника, уселся с Всеволжским в сани, покатили вслед за колымагой Софьи Витовтовны. * * * В Успенском храме митрополит Фотий отслужил краткий молебен. Благодарили Бога, что князь из Орды во здраве воротился. А еще не оставил в своей милости и великой властью благословил. После молебна уединились в дворцовой трапезной. Великий князь с матерью Софьей да митрополит Фотий. День был постный, и девки поставили на стол огурчики соленые, да капусту квашеную, грибочки маринованные и клюкву моченую, белорыбицу отварную, да брюшко осетровое, икру всякую, черную и красную, щучью и сазанью. В кувшинах поливанных25 квас хлебный, острый и сладкий. Вдовствующая княгиня Фотия потчевала, огурчики подсовывала, блюдо с брюшками осетровыми подвинула. |