Книга Разделенные, страница 23 – Нил Шустерман

Ной свирепо фыркает, как раздраженный бык, что вызывает у Коннора улыбку.

Термин «Уцелевшие» придумал Хайден, потому что слова «беглец» и «трудный подросток» ничем не отличаются от ярлыков, которые навешивает на ребят враждебный мир.

«Тебе бы в политики податься», – предложил тогда Коннор. В ответ Хайден заявил, что от политики его тошнит.

Из ребят, сидевших вместе с Хайденом, Коннором и Рисой в убежище у Сони, уцелела лишь эта троица, и то, что им пришлось пережить, сплотило их так, будто они дружили с детства и вместе росли.

Ной с Хайденом отправляются в Чистилище, и на долю Коннора выпадает несколько драгоценных мгновений тишины и покоя. Он смотрит на «Дос-Мак» – самолет, в котором живет Риса. За иллюминаторами темно, как и в других самолетах, но еще пару минут назад ему почудилось, что Риса выглянула на шум подъезжающего фургона, чтобы убедиться, что Коннор вернулся и с ним все в порядке.

– Даже и не знаю, как назвать эти твои миссии – благородством или глупостью, – сказала она ему однажды.

– Может быть, это и то и другое? – предположил он.

Но на самом деле он участвует в этих вылазках только потому, что спасать ребят, каждого по отдельности, ему приятней, чем встречать самолеты с группами из убежищ или руководить Кладбищем. Эти миссии не дают ему сойти с ума.

Когда его оставили за старшего, подразумевалось, что это временно. Члены Сопротивления собирались подобрать достойную замену для Адмирала. Они искали человека, который в глазах общества мог бы сойти за хозяина свалки старых самолетов. Но потом стало понятно, что это никому не нужно. Перед въездом на территорию и так стоит трейлер, служащий офисом Кладбища, и в нем работают люди, которые ведут всю необходимую документацию. Коль скоро Коннору удается справляться с жителями лагеря, работа по демонтажу самолетов продолжается, ребята не голодают и ведут себя тихо, Сопротивлению нет нужды нанимать кого-либо еще на роль владельца бизнеса.

– Обозреваешь владения?

Коннор оборачивается и видит приближающегося Трейса.

– Это не мои владения, это моя работа, – отвечает он. – Новичка заселили?

– Ага. Такой капризный. Говорит, одеяло слишком грубое.

– Привыкнет. Все привыкают.

Трейс Ньюхаузер не беглец. Он служил рядовым в ВВС, но дезертировал, чтобы примкнуть к Сопротивлению, когда родители отдали на разборку его сестру. Он в самоволке уже полгода, но остается мясным теленком во всех смыслах этого слова: громадный парень, накачанный стероидами и не интересующийся ничем, кроме боевых искусств.

Коннор никогда не любил армейских. Возможно, потому, что они четко понимают свое предназначение в жизни и обычно неукоснительно ему следуют. Встретив очередного солдата, Коннор часто испытывал чувство собственной бесполезности. Однако один из них стал его близким другом, и это означает, что люди меняются. Трейсу двадцать три, но он, очевидно, не испытывает неудобства от того, что приказы ему отдает семнадцатилетний подросток.

– В субординации не прописаны возрастные ограничения, – сказал он однажды. – Даже будь тебе шесть, а не семнадцать, я бы все равно выполнял твои приказы, если бы ты был старше по званию.

Может быть, именно это Коннору в нем и нравится; если уж такой человек уважает его как командира, может, он не такой уж и плохой начальник.

Утро начинается как обычно. Адмирал называл эту бесконечную борьбу с неприятностями, явными и потенциальными, «фронтовой рутиной». «Командир прежде всего должен следить за состоянием сортиров, – сказал он однажды. – Этим можно пренебречь, только если ты на передовой. Тогда он должен сделать все, чтобы команда уцелела. И та, и другая работа одинаково неприятна».

Группа ребят уже собралась у стоящего вдоль основного прохода лайнера, переделанного в развлекательный центр. Одни смотрят телевизор, другие играют в компьютерные игры. Большинство работают – снимают детали с самолетов или ремонтируют их согласно заказам, поступившим из офиса. Иногда Коннору кажется, что жизнь в лагере течет сама собой и не зависит от него, и ему становится легче.

Однако стоит ему появиться на главной улице, его тут же начинают донимать вопросами.

– Эй, Коннор, – говорит подбежавший парень, – я не то чтобы жалуюсь, но, слушай, тут никакой еды получше нет? В смысле, я понимаю, мы тут все не в том положении, чтобы выбирать, и все такое, но если я еще раз поем жаркого с ароматизатором под говядину, в котором никакой говядины нет, меня точно стошнит.

– Да, и тебя, и всех остальных, – отвечает ему Коннор.

– Мистер Акрон, – обращается к нему девочка, которой на вид лет четырнадцать или около того.

Коннор никак не может привыкнуть к тому, с каким преувеличенным уважением относятся к нему многие жители лагеря, особенно те, кто помоложе, считая при этом, что Акрон – его фамилия или что-то в этом роде.

– Не знаю, слышали ли вы об этом, – продолжает девочка, – но вентиляторы в «Крэш-Маме» почему-то не работают, и ночью слишком жарко.

– Я пришлю кого-нибудь починить их, – обещает ей Коннор.

Еще один мальчик жалуется, что мусора слишком много и он не может с ним справиться.

– Я все время думаю: как жаль, что я не осьминог, – говорит Коннор Трейсу. – По крайней мере, у меня бы хватило рук, чтобы справиться с горой мусора, которая скоро завалит все Кладбище.

– На самом деле у тебя и так куча рук, – напоминает ему Трейс. – Просто нужно толком их использовать.

– Да-да, – кивает Коннор. Он уже не раз это слышал. По идее, не следовало бы сердиться на Трейса: ведь потому он его и держит при себе, что Трейс то и дело подсказывает ему, как руководить. Коннор уже смирился с тем, что неожиданно стал командиром, но, как верно заметил Адмирал, работа эта крайне неблагодарная.

Когда Адмирал передал ему командование, у Коннора уже имелась в лагере собственная иерархия, которая, теоретически, должна была облегчить ему задачу управления Кладбищем. В сущности, все в лагере делились на три группы: ближний круг, ребята, которым доверяют люди из ближнего круга, и все остальные. И поддержанием жизни в убежище, по идее, должны были заниматься члены ближнего круга: заботиться о том, чтобы не прекращались поставки продовольствия, чтобы санитарный уровень был на высоте и так далее. В конце концов, у Коннора есть дела поважнее – к примеру, следить за тем, чтобы никто из них не попал на разборку.

– Когда встречусь с человеком из Сопротивления, – уже не в первый раз говорит он Трейсу, – созову совещание и распределю обязанности.

– Может быть, сначала следует подумать, кто и чем должен будет заняться? – возражает Трейс.

Раньше Коннору и в голову бы не пришло, что он когда-нибудь возьмет на себя такую ответственность. И теперь он нередко жалел, что времена, когда ему приходилось отвечать только за себя, остались в прошлом.

Благодаря Льву и его неудавшемуся теракту, который он сам же и сорвал, Коннор не попал на разборку, но с тех пор каждый божий день ему казалось, что на самом деле его все-таки разобрали на части.