Книга Темные горизонты, страница 18 – С. Л. Грэй

– Неважно.

Она встает и идет в ванную, но я не могу отпустить ее вот так. Нельзя было рассказывать ей о волосах. Это я виноват, что мы поссорились. Нужно все исправить.

– Погоди. Прости меня.

Стеф колеблется, но присаживается на кровать.

– Я действительно ждал эту поездку, Стеф.

Она опускает ладонь мне на руку.

– Я знаю.

– Прости, что уговорил тебя приехать сюда.

– Я хотела поехать, ты же знаешь. – Она отдергивает руку и отворачивается. – Но я хотела поехать с Хейден. Я все еще думаю, что с ней нам было бы… лучше.

– Может быть, ты права.

«Серьезно? После всего, что случилось сегодня?!» – думаю я.

– Я рад, что она не нашла эти волосы. Представь, если бы она начала… играть с ними, например?!

Стеф пожимает плечами и встает.

– Хочешь кофе?

– Уже поздновато для кофе, тебе не кажется?

Мое второе дыхание на исходе, и теперь, когда мы помирились, я просто хочу принять душ и уснуть.

– Да? А который час? – Стеф смотрит на телефон. Уже почти полночь. – О господи! Я потеряла счет времени. Мы словно день потеряли.

– Да. Все из-за этих ставен.

Я принимаю душ, пока не заканчивается горячая вода, потом ложусь в постель, не обращая внимания на какие-то крошки на простыне. В полусне Стеф забрасывает ногу мне на колено, и я рад, что она рядом. Она мой настоящий друг. Я знаю, что не нужно ее беспокоить, надо дать ей поспать, но я должен поделиться тем, что увидел в чулане.

– Знаешь, когда я искал мусорные баки…

Я собираюсь все ей рассказать, но тут перед моим внутренним взором предстает заляпанный кровью матрас и детская одежда на полу. Этот образ душит, перехватывает мне горло.

– Да? – сонно спрашивает Стеф. – Что?

– Просто… Когда я выбрасывал пакеты, то думал, не отправляют ли в Париже мусор на переработку. Как настоящий буржуа, представляешь?

Она не отвечает. Я думаю, как бы пошутить, чтобы вновь услышать смех Стеф: «Может, этот бак был для органических отходов…» Мне не до шуток.

– Не очень-то хорошее начало отпуска, да?

– Угу.

– Завтра все будет лучше.

На второй день я вскинулась ото сна, уверенная, что кто-то потряс меня за плечо. Спросонья я подхватилась, пытаясь удержать ускользающие обрывки сна, – я помнила только, что мне снилось что-то о Хейден. Ночью я, видимо, стянула с себя футболку, и теперь все тело покрывал мерзкий слой пота, волосы слиплись. В комнате стояла невыносимая жара, воздух казался влажным, как в тропиках. Вчера я дважды принимала душ – первый раз, когда мы приехали, и второй, когда Марк выносил мышь и волосы. Его поведение показалось мне странным – как у человека, страдающего от обсессивно-компульсивного расстройства. Теперь я опять чувствовала себя грязной. Я потянулась и только сейчас поняла, что Марка нет рядом.

Из гостиной доносился какой-то скрежет: скрк-скрк-скрк…

– Марк?

Никакого ответа.

Я отбросила одеяло, надела чистую футболку и вышла в гостиную.

Он стоял у закрытого окна и ковырялся ножом в деревянной раме.

– Марк?

Он заметил меня, только когда я дотронулась до его плеча. Вздрогнув, он смущенно улыбнулся:

– Ты меня напугала.

– Который час?

– Еще рано. Не могу открыть это дурацкое окно.

– Зачем ты вообще за это взялся? Какая разница? – Через щель между ставнями я выглянула во двор. – Опять идет дождь.

Бросив нож на журнальный столик, Марк вытер ладони о джинсы.

– Слушай, может, я сбегаю за круассанами? Заодно попробую связаться с банком.

– Я пойду с тобой. Позвоню Хейден из «Старбакса». Только душ приму.

– Ты сегодня плохо спала. Может, поваляешься еще, а я принесу тебе завтрак в постель? И чуть позже выйдем вместе прогуляться.

– Душ займет не больше пары минут.

– А я выйду на часик, не дольше. Ну же, позволь мне в кои-то веки побаловать тебя.

Мне показалось, что он просто хочет побыть один, и решила не спорить. Марк набросил плащ, даже руки в рукава не сунул, будто торопился как можно скорее убраться отсюда, и вышел, оставив ключ на журнальном столике: на всякий случай. Впрочем, мне тоже не помешает уединение. Вчерашнее поведение Марка меня потрясло. Его не было намного дольше, чем требовалось, чтобы дойти до мусорных баков, а когда он вернулся, у него был такой вид, будто он только что побывал у любовницы. Он вел себя как-то слишком осторожно, раздраженно, встревоженно. После его ухода я подумала, не сходить ли посмотреть на эти баки – лежат ли там действительно обрезки волос? – но отказалась от этой мысли. Решила довериться ему. Как глупо! Кто знает, что бы я обнаружила там?

Я долго принимала душ, оттирая кожу, пока не покраснели живот и бедра. Потом я попробовала настроить кофеварку, но в итоге сдалась – эта мерзкая штука отказывалась работать. Итак, я убила время, вытирая полки в кухне, перемывая посуду, подметая пол и оттирая умывальник. Марка не было уже больше часа, и я начала волноваться. Я сказала маме, что позвоню в 12: 30 по времени ЮАР. У меня оставалось меньше часа, а я не могла выйти из квартиры: ключ был всего один, и Марк не смог бы зайти, если бы вернулся в мое отсутствие.

Если мне нужен вай-фай, решение только одно – пойти к чудачке на верхнем этаже. У кого-то неподалеку было подключение к интернету, высвечивавшееся у меня в телефоне в списке доступных, и это могла быть только она. Мне не очень хотелось знакомиться с ней – Марк сказал, что она настоящая сумасшедшая, – но так я хоть чем-то займусь. Что плохого может случиться? В худшем случае она пошлет меня куда подальше. Сунув ключи в карман, я решила попытать счастья.

На верхнем этаже этим утром раздавался очередной хит 1980-х, «99 Red Balloons» ^[15], я ее сразу узнала (потом эта песня крутилась в моей голове весь день). Чем выше я поднималась, тем громче становился скрип деревянных ступеней. Наконец я очутилась на узкой лестничной клетке с двумя скошенными дверьми. Подойдя к той, из-за которой доносилась музыка, я постучала.

Дверь резко распахнулась. На пороге стояла женщина, которую Клара, безусловно, сочла бы интересной: напряженная, ни следа косметики, одетая в бесформенную робу, напоминавшую то ли кимоно, то ли монашескую рясу, к нижней губе прилипла недокуренная самокрутка. Волосы острижены почти наголо, и я подумала: может быть, она отдала их для коллекции Пети? Ничего не сказав, женщина отлепила самокрутку от губы, бросила, не сводя с меня взгляда, под ноги и раздавила подошвой сандалии. Я заметила, какие у нее на ногах длинные желтые ногти.