Онлайн книга «Московский Джокер»
|
И тут раздался телефонный звонок. – Ну, начинается, – тоскливо забормотал Виталик, – я же говорил, канать надо. Как будто не он занимал эфир последние четверть часа. Алекс снял трубку: – Вас слушают. – Мне нужен мистер Марло. – А кто говорит? – Я хорошо знаком с мистером Марло. Меня зовут Чарльз Харт. – Добрый день, мистер Харт. Меня зовут Алекс, и я тоже хорошо знаком с Мартином Марло. Мне очень жаль, мистер Харт, но обстоятельства таковы, что я вынужден кое-что уточнить. Вы, насколько я понимаю, иностранец? – Да, Алекс. Я гражданин Соединенных Штатов Америки. И я нахожусь в Москве по служебным обязанностям. Или, если это лучше выразить, нахожусь на службе у правительства Соединенных Штатов. Постоянное представительство ФБР в Москве – может, вы слышали про такое учреждение? Я – его сотрудник. Так могу я поговорить с мистером Марло? – Я полагаю, мистер Харт, что это невозможно. Наш общий друг… его больше нет в живых. – Как это произошло? – Мне очень жаль, мистер Харт, но сейчас говорить об этом преждевременно. Сейчас обстоятельства его гибели выясняются. – Вы сказали «гибели»? Так это убийство? – Похоже, что так. – Могу я чем-нибудь помочь? – Весьма вероятно. Но сказать что-то конкретнее я пока не могу. – Алекс, я потрясен смертью нашего друга. Мы должны сделать все, чтобы найти тех, кто пошел на это. Вы согласны со мной? – Согласен полностью. – Сейчас я должен поговорить со своими людьми. Мы свяжемся с вами через двадцать минут. В квартире на Маяковской Харт опустил телефонную трубку. – Роберт, я отменяю свой отпуск. Марло убили. – С кем вы говорили? – Пока ничего не знаю про него, кроме того, что он сказал сам. Мужчина. Назвал себя Алексом, приятелем Марло. И мне показалось, какие-то звучки там слышались, что он находился в комнате не один. – Что вы собираетесь предпринять, сэр? – Вы, разумеется, остаетесь в моем распоряжении, О’Брайен. Нам нужно выяснить некоторые вещи, причем делать это придется быстро. Первое: направлено ли устранение Марло против нас? – А против кого же еще, Чарльз? – Да хотя бы против той группы, которую он представлял на встречах со мной. Или против самого Мартина Марло персонально. – Или против третьего лица или организации. – Совершенно верно. То есть против кого угодно. – Или чего угодно. – Что ты имеешь в виду? – Такие дела иногда совершаются, чтобы предотвратить какие-то события. Скажем, этот наш связной узнал или хотя бы мог узнать что-то важное. Допустим, встретиться с кем-то, кто мог ему это сообщить. И чтобы такая встреча не произошла… – Это ясно. Теперь второе. Надо немедленно встретиться с этим Алексом. – А если это ловушка? – Мы не занимались никакой противозаконной деятельностью. Другое дело, что само наше присутствие здесь кое-кому не нравится. Но, как здесь остроумно говорят, Боб, я не девушка и всем нравиться не обязан. – Мне кажется это опасным, сэр. Я имею в виду не опасность официального преследования. Но, как меня предупреждали в Штатах, сейчас в России многие предпочитают решать свои проблемы, не обращаясь к властям. И мы совершенно не знаем, кто такой этот Алекс и что он делает сейчас в квартире Марло. – И мы не знаем даже, что в точности произошло с Мартином. Если уж говорить честно, Роберт, то ничего мы не знаем в связи с этим делом. Не знаем главного: что все это означает? Может быть, и ничего, кроме потери ключевого для нас связного. А может быть, это начало крупной и чрезвычайно опасной для нас операции. А поэтому у нас с тобой нет выбора. – Ты вот что, Виталий, – сказал Алекс, закончив телефонный разговор, – ты устраивайся пока сам. Давай времени не будем тратить. Мне нужно пока побыть здесь. Позвони через час. Тогда и к Гарику, может, подскочим. – А если тебе сканать придется? Сам видишь, какая раскрутка пошла. – На этот случай запиши еще один телефон. Спросишь Валентину. Можешь ей сказать все, что тебе надо будет сообщить мне. – Свою берлогу бабе расшифровать? – Если тебе покажется, что она под контролем или вообще не она, или просто нюхом почуешь, что дело не чисто, говори на дурака, лишь бы мне передали. – Это как понимать? – Это чтоб никто не понял, а только тебе было понятно. – Так ведь надо, чтобы именно для тебя. – А я тоже постараюсь понять. Вникнуть, так сказать, в твою душу. Что ты имел в виду, когда всех имел в виду. Усек? – Ладно. Я обозначусь. А ты не прыгай, пока старт не дали, А то затеяли эстафету, понимаешь, по прыжкам в ширину. – Ты смотри там, инспектор, на выходе аккуратней. – Эх, голубиная ты душа, Алекс. Да я через пять минут, ни в каком твоем холле не появляясь, уже из служебного подьезда МИДа буду выходить. Ну, прощевай покедова. Алекс ждал звонка Харта, но первой позвонила Валентина. – Мне звонили знакомые из-за города. Зовут к себе. Это, кстати, дальняя родня Мартина. Я у них и познакомилась с ним. Поедем вместе? – Мне позвонил тут один иностранец. Говорит, что он из Штатов. И говорит, что дружил с Марло. Как ты думаешь, стоит с ним встретиться? – Кто такой? Не Харт, случайно? – Он самый. – Однажды я присутствовала при их встрече в ресторане. Вроде мужик нормальный, без комплексов. Я, разумеется, выпивала и танцевала. Причем с обоими. Руки у Харта ничего, крепкие. Ну а в танце ему до Мартина, сам понимаешь, куда ж американу? – Слушай, не могу вспомнить, где я мог видеть паучок такой на теле, с грошик величиной, из мелких таких шрамиков. Увидел на теле Мартина сейчас, на спине… – У Мартина при жизни этой метки не было. Уж это я, как ты понимаешь, могу засвидетельствовать перед Богом и людьми. – Это я знаю. Но где-то я ее уже видел. – Встань к зеркалу спиной и подними рубаху. А теперь посмотри в зеркало через правое плечо. Да, конечно. Это был точно такой же паучок. Впрочем, точно ли? Узор из шрамиков был слишком мелок и сложен, чтобы невооруженным взглядом можно было установить полную идентичность двух меток. Но вроде бы очень похоже. Перед его взором как будто снова возникли та вишневая ауди и Наставник, почти шепотом говорящий: «Стартовый вариант: без денег и документов». Разумеется, после того как его избили, на теле оставалось множество ссадин и даже рассеченных мест. Все это, впрочем, заживало своим чередом, и он не очень-то вглядывался тогда в разные там шрамики, тем более на таком не слишком удобном для осмотра месте. И все, конечно, зажило, да вот метка осталась. |