Онлайн книга «Кондотьер»
|
– Я не вру, Тата, – покачал он головой. – Просто мы смотрим на одни и те же сиськи разными глазами. Тебе сколько лет? – Двадцать три, ну почти двадцать четыре. – Когда день рождения? – он смотрел на нее, и усталость стекала с его лица, как грим. – Двадцать пятого декабря. – В Рождество! Ну, надо же! – Это не православное рождество! – Если честно, мне не важно. А ты что, православная? – Кальвинистка! – фыркнула Натали и, отпив из стакана, полезла в горячую воду. – Вот странно, – сказала она, опускаясь в воду, – я вроде только что метрах в пяти от тебя была… * * * В дверь постучали. Интеллигентно, но настойчиво. – Да! – крикнул Генрих. Ему никого не хотелось видеть, кроме Натальи, разумеется, но как раз она-то была сейчас с ним, а значит… – Да! – подтвердил он свое прежнее решение. Дверь медленно отворилась, и спиной вперед в ванную комнату вошел Людвиг. – Буквально на минуту, но она мне нужна. – Входи и говори, – вздохнул Генрих. А что еще он мог сказать? Людвиг просто так нарушать его покой не станет. – Бекмуратов возмущен. Это он просил передать. Приносит свои глубочайшие извинения. Разгром флотской базы принимает на себя, но с адмиралами связываться не хочет. Просил передать дословно. «Не сегодня. И, по-видимому, не завтра». Рекомендует день-два побыть на нелегальном положении. Возникли проблемы с военной полицией, прокуратурой и Министерством финансов. – Сукин сын! – Но, разумеется, это всего лишь эмоции. По большому счету, Бекмуратов прав – нечего размахивать красной тряпкой перед взбесившимся быком. «Не коммунист, чай!» – Не без этого! – согласился Людвиг. – Но это наш сукин сын, командир. – Я не столь оптимистичен! – Генрих взглянул на Наталью. – А ты что думаешь? – У Бекмуратова репутация очень умного и очень хитрого господина, – Наталья говорила медленно, взвешивая слова. – Из полевых агентов, не трус и не самодур. Осторожен. – Закончил юридическую школу в Новогрудке и специальный факультет Общекомандной академии, – мягко добавил Людвиг. – Но дело в том, что он вложился в проект профессора по-полной. С этого поезда ему уже не соскочить. – Играет ва-банк? – Именно это я и хотел сказать. – Это все? – Нет. Прибыл гонец от профессора. Ваши два ящика – он сказал, вы знаете, о чем речь – прибудут завтра утром. Я доставлю их сюда, или есть другие распоряжения? – Привози. Еще что-то? – Да, – подтвердил Людвиг. – Профессор просил передать, он начинает в любом случае. Предлагает слушать радио. – Тут есть радио? – Тут есть даже телевизор. – Великолепно! Это все? – Он ждет ответа до послезавтра и надеется, что ответ будет положительным. – Что ж, семь бед – один ответ. Передай всем службам – «Браво!» Мы начинаем «Общее наступление», пусть трубят «Сбор»! – «Браво», – подтвердил Людвиг, – «Общее наступление», «Сбор». – Тогда… – начал, было, Генрих, которому, на самом деле, стоило бы сейчас остаться в одиночестве, один на один с самим собой, ну, или хотя бы вдвоем с Наташей, которая неплохо умеет молчать. – Можно я скажу пару слов Наталье Викторовне? – Говори. – Наталья Викторовна, – было забавно наблюдать за разговором повернувшегося к собеседникам спиной мужчины и абсолютно голой женщины, – вы сегодня посетили одну квартиру на Кирочной улице… – Следили? – поморщилась Наталья, которая, похоже, хвоста не заметила. – Присматривали, – деликатно поправил ее Людвиг. – Но я, собственно, вот, что хотел сказать. Господин Свирский покинул квартиру буквально через пять минут после вас. А еще через пять минут он позвонил некоему господину Павловскому и имел с ним довольно продолжительный и крайне нервный разговор. – Вы умеете работать, – кислым тоном признала Наталья. – Я в восхищении. – Я польщен, – когда он хотел, Людвиг умел быть весьма обходительным. – Но дело в том, что следующий его звонок был в дежурную часть Корпуса жандармов… – Мило… – голос Натальи заледенел и, словно бы, похрустывал, как тонкий лед под тяжелым башмаком. – А кому позвонил Павловский? «Умная, – в очередной раз признал Генрих, – и чуткая. Ловит на лету!» – Павловский звонил небезызвестному вам капитану Зарецкому. – Разговор слышали? – Увы, нет. – Жаль… Постойте-ка, Бог троицу любит, не так ли? – Так, – согласился Людвиг. – Дело в том, что госпожа Родимова – уж, извините, не знаю ни ее подлинного имени, ни партийной клички – сразу после ухода господина Свирского звонила со своего домашнего номера в городское управление Сыскной полиции и имела беседу с титулярным советником Слуцкером, заместителем начальника политического отдела. Вот вам и третий персонаж. «Н-да!» – Смотрю я, Тата, – Генрих и впрямь смотрел на нее, – ничего в этом мире не меняется. И в подполье, как в подполье: на одного порядочного человека – трое стукачей… * * * Выбрались из ванной, а за окнами уже совсем темно. Шумит море – волны с клекотом накатывают на пологий берег, шумит лес – ветер гуляет в сосновых кронах. Седьмой час – поздней осенью да на шестидесятой широте – практически ночь. – Голодная? – спросил Генрих. Натали принюхалась. Со стороны кухни отчетливо пахло жареным мясом. – Да. Очень. Приглашаешь на ужин? – И на обед, и на ужин, – усмехнулся Генрих, – и на попойку! Тебе, как бойцу, в военное время да после боя двойной рацион положен и выпивка от командира за победу. – Ты мне не командир! – Этот вопрос следовало выяснить, даже если ничего выяснять уже не хотелось. – Ошибаешься! – посмотрел через плечо, снизу вверх, но так, что казалось, смотрит свысока. – Командир, Тата, и с этим – уж извини – тебе придется смириться. Никаких больше кошек, гуляющих сами по себе. Ты меня поняла, товарищ идейная анархистка? «А как же революция? – подумала она с тоской. – А как же Либерте, Эгалите, Фратерните [28]? Как быть с Кропоткиным и Бакуниным, Штирнером, Аршиновым и Махно? Со Спунером и Ротбардом, Делюзом, Эммой Гольдман и Вольтерианой де Клер? И кто я, чтобы… что?» Она вспомнила вдруг похороны адмирала Акимова. Николай Владимирович лежал в гробу с головой, прикрытой черным шелковым платком. Две пули попали ему в лицо, и… Ну, в общем, она представляла себе, как это выглядит, и понимала, отчего Герда Карловна ведет себя, как невменяемая. Кити Акимова, впрочем, выглядела не лучше. |