Онлайн книга «Кондотьер»
|
– Палац, – повторил Людвиг. – Но по виду-то настоящее палаццо! – Так палаццо и есть, – подтвердил Генрих, позволив себе тень улыбки, никак не более. – Строили по генуэзским образцам. Да и архитектор – забыл, как звали – итальянец. Так что – палаццо. Но в Новогрудке – называется палац. Компрене [47]? – Уи, месье! – позволил и себе улыбку Людвиг. – Значит, вся семья в сборе. – Как и планировалось. Приглашают встретиться за завтраком. – Отлично! – кивнул Генрих. – Как думаешь, до утра госпожа анархистка объявится? Не хотелось бы, знаешь, идти на встречу одному… – Вернется, – уверенно ответил Людвиг. – Захочет душ принять, переодеться… Обязательно придет. – Ну-ну… Что слышно от Петра? – Его императорское величество в запое. – Понятно. Лаговский? – Он в Ростове. Пытается собрать депутатов думы. – Соберет? – Кворума не будет, но человек пятьдесят вполне может собрать. – Так и у нас человек девяносто плюс сенаторы. – Он знает, но пытается сбить масло из сыворотки. Не хочет сдаваться. Упорный человек. – Какие вести с Урала? – Ждем. – Ладно, жди! Остаешься за хозяина, а я поеду кататься с господами полковниками. Все одно, надо же чем-нибудь себя занять, а то, знаешь, Людвиг, порой кажется, крыша едет. – Ну, это не одному вам, командир, кажется. Все под Богом ходим, – и, щелкнув каблуками, Людвиг, затянутый в молодецкий мундир несуществующей армии, резко повернулся через левое плечо и зашагал по открытой галерее в южное крыло Ольгердова палаца, где, по приглашению Ивана Константиновича, третий день гостили Генрих и его люди. * * * Было уже без четверти десять, когда она добралась до Дубровы. Ехать в Ольгердов палац было далеко и поздно. Пока туда, пока обратно, да и не факт, что все дороги открыты. Ситуация в этом смысле менялась по три раза на дню и не всегда в лучшую сторону. Ну, и еще, разумеется, Людвиг. Объявишься на пять минут, потом три часа хвосты стряхивать придется. Натали вошла в кабинку уличного таксофона, вбросила в щель приемника гривенник и набрала номер. – Добрый вечер! – поздоровалась с дежурным офицером. – Это… – Минуту, сударыня, перевожу вас к майору Шустеру. Длинная рулада, перезвон серебряных колокольчиков… – Добрый вечер, Наталья Викторовна! – Людвиг безупречен даже по телефону. – Чем могу быть полезен? Прислать авто? – Не стоит… Передайте господину князю… – Что вы придете поздно. – Мне показалось, что я обрубила хвосты. – Так и есть, но, полагаю, я прав. Вы ведь не собираетесь домой? – Еще нет. – Не хотите поговорить с Генрихом Романовичем? – Хочу. Но не сейчас. – Наталья Викторовна… – Я просила вас называть меня по имени. – Так точно! Наташа. Так нормально? – Представьте, что вы в Праге. – Отлично. Наташа, в городе неспокойно. Петр Константинович формально все еще император… – Я поняла ваш намек, Людвиг. Я вооружена и крайне осмотрительна. – Ну, разве что… – Не слышу в вашем голосе энтузиазма. – Его там нет. – Извините, Людвиг! И передайте, будьте любезны… Все-таки некоторые кошки продолжают гулять сами по себе. Ошейник раздражает и… натирает шею. – Весьма образно! Могу я… – Можете! – разрешила Натали, которой Людвиг нравился. И чем дальше, тем больше. – Иван Константинович пригласил вас с Генрихом Романовичем на завтрак… К нему, видите ли, семья присоединилась. – Семья? – Княгиня Анастасия Романовна – супруга Ивана Константиновича и поручик Збаражский, Роман Иванович, их сын. – Романовна? – переспросила Наталья, которую такое совпадение странным образом встревожило. – Романовна, – подтвердил Людвиг. – Но я понял ваше недоумение, Наташа. Мой ответ: не знаю. Честное слово. – Верю. Что ж… Передайте Генриху, я буду к завтраку. – Удачи! – попрощался Людвиг. – Спасибо! – Звучит странно, но она умела быть благодарной. * * * Ночь выдалась ясная. Чистое небо, полная луна. И почти не холодно. Градусов семь-восемь, никак не меньше. Одним словом, хорошая ночь для неспешной прогулки по уснувшему городу. Но Новогрудок не спал. На Одъязной поливане [48], в новом городском центре, выстроенном в прошлом веке, жизнь, как и «в мирное время», не прекращалась даже ночью. Пока ехали по Варшавскому проспекту и Ковенской улице, Генрих насчитал полтора десятка одних только казино, а ведь там и других улиц полно, да и не одной игрой жив человек. В этой части города количество трактиров, кофеен и чайных, ресторанов, выстроенных на западный манер, рюмочных и пабов, кафешантанов, ночных клубов и варьете превосходило всякое воображение. «Парижск…» – слово было нехорошее, глумливое, но зато верно отражало состояние души Генриха. Оно конечно, Новогрудок столица империи, но надо же и чувство меры знать! В городе с населением едва в миллион человек… «Зато по количеству питейных заведений мы впереди планеты всей!» – Вроде бы раньше скромнее жили, – высказал свои мысли вслух, ни к кому, конкретно, не обращаясь. – Это вы, князь, насчет Отъезжего поля? – обернулся с переднего сиденья полковник Таубе. Он представлял при Генрихе Генеральный штаб и уже третий день изображал из себя кого-то, вроде Вергилия. – Да. – Все меняется, господин генерал. – Полковник был или законченным дураком, или на редкость талантливым мерзавцем. Во всяком случае, банальности у него походили на откровения, и Генрих начинал подозревать, что сукин сын просто издевается. – За последние лет десять Одъязная поливана действительно превратилась в вертеп… – Договаривайте! – потребовал Генрих. – Зато Слобидка [49] стала куда интеллигентней, – прозрачные «чухонские» глаза смотрели на Генриха, словно бы вопрошая. – В мое время там только притоны да кабаки были. – А нынче – мастерские художников, галереи, букинистические магазины… – А если выпить? – усмехнулся Генрих. Полковник, похоже, сообразил, что затянул игру, и потихоньку сдавал назад, позволяя рассмотреть себя лучше. |