Онлайн книга «Адам не женится на Еве»
|
– Стало быть, номер ячейки… это… – Внизу купюры написан мелким шрифтом и состоит из четырех цифр. Галдин подбирал купюру, чтобы совпал этот номер с номером ячейки в банке, а длинный ряд крупных цифр и букв стал паролем. У него отвратная память была и патологическая любовь к таинственности. Ему казалось, никто не способен догадаться. Какая умница эта Дана, я в восторге от нее. – Ну а как получилось, что Галдина убили? – Племянник сделал запись с измененным голосом и в день приема в доме Бабаджанова позвонил Туче. Тот узнал, что Галдин украл из сейфа компромат на него и Чуйко, созвонился с шефом, который не посещал Бабаджанова. Чуйко открыл сейф и чуть не помер. Он подумал, что в этом замешан Бабаджанов, передумал его устранять, но приказал стереть Галдина. Туча, я полагаю, весь дом Бабаджанова перевернул, но документы найти не смог. Зато какой удар получила Зося, она так страдала… И не отказалась от мысли получить куш даром, а у племянника потребовала паспорта, значит, Зося собралась уехать. Без ключа она не могла открыть ячейку, второй есть у банковских служащих, ящик-то открывается двумя ключами сразу. Эта дура, то есть Зося, попыталась застрелить Дану, к счастью, у нее ничего не вышло. – Леонова застрелил ваш племянник? – Нет, я, – с вызовом ответила она и повторила: – Я. Не вешайте на Васеньку мои дела. И Зосю пристрелила, как собаку, тоже я. И не жалею. – Как Леонов очутился в той части сада? – Случайно. Я караулила Зосю. Вдруг идет она и Леонов, мирно беседуя. Остановились. Зося ушла, а я подумала, может, кто-то видел, как они удалились в эту часть сада, моя Зосенька получится убийцей. Позвала Леонова, он пошел на меня, но ближе подойти не решился, видно, что-то почувствовал. Я напомнила ему про аварию, он побежал… – И ваше исчезновение из дома… – Это был эксперимент над Зосей, мне хотелось довести ее до сумасшествия. Я ненавидела ее. А когда узнала, что Бабаджанов покупает мое предприятие, решила покончить и с ней. После разыграла мамочку Галдина… Вот и все. – Что ж, пройдемте? – пригласил ее к выходу Катков. Ада поднялась тяжело, но без посторонней помощи, опираясь на трость, вышла из дома. На улице стояла темень и редкая тишина. Ада оступилась на ступеньках, Катков ее поддержал. У машины она вдруг завалилась на Олега, тот панически вскрикнул: – Ей плохо! Помогите… Аду уложили прямо на землю, Балясин присел рядом, попросив посветить. После короткого осмотра он поднялся: – Глеб, она того… умерла. – Умерла?! – подскочил к нему Катков. – Почему?! – Вскрытие покажет. – Черт! – всплеснул руками разочарованный Катков. – Нереду поймали? – Нет, – ответил кто-то из темноты. – Поймаем, никуда не денется. – Вот невезуха. – И Катков в сердцах сплюнул. Несколько дней спустя угрюмый Глеб Аркадьевич следил за движениями Даны, которая выкладывала по одной пачке на стол деньги. – Все, – сказала девушка виновато. – Нет, не все… я немножко потратила… совсем мало… Мне много дадут? – Да уж, – пугнул ее Катков, она низко опустила голову. – Как ты могла войти в чужую квартиру? Забрать сейф, компьютер, документы… – Мне Семен Кириллович… – Знаю, слышал, – устрашающе буркнул Катков, Дана всхлипнула. – Урок, надеюсь, извлекла? Она закивала, вытирая платочком нос: – Я теперь даже кошелек не подниму на улице… – Правильно, – вдруг миролюбиво сказал Катков. – Кошельки часто подбрасывают мошенники. Значит, так, Дана… опись составлена, ты все сдала… теперь иди домой. – Вы меня не посадите? – Сажает судья. Иди, иди. И больше не воруй, по чужим домам не ходи, чужие пистолеты не трогай, машины не угоняй. – Не буду, честное слово. А как же помеха следствию? Мне сказали, что я должна понести уголовную ответственность. – Не понесешь. Выкрутимся. Я обещаю. Дана почти легла на стол, обхватила шею следователя руками и расцеловала его в обе щеки. Катков еле оторвал ее от себя, рыкнув: – Иди! И помни: ты у нас главная свидетельница. – А меня не пришьют? – опомнилась Дана. – Пришивать уже некому, всех взяли, – сказал Катков и махнул рукой, мол, выходи. В дверях она столкнулась с Олегом, извинилась и помчалась на выход. – Глеб Аркадьевич, чего это она такая счастливая? – спросил Олег. – Я не заметил, – углубившись в чтение бумаг, буркнул Катков, впрочем, он почти всегда бурчит, ворчит, пыхтит. – О Нереде что слышно? – Как в воду канул. В розыск подали, но пока… – Ничего, найдем. Колония по нему соскучиться успела. – Катков поднялся, рассовал по карманам сигареты, зажигалку, ключи. – Поехали к Астраханову, навестим? – Ладно, – поднялся и Олег. – Крепкий мужик Астраханов, а? Я звонил, говорят, он уже ходит. О жене ему будем говорить? – Посмотрим по обстоятельствам. – Катков приостановился, снова впал в задумчивый транс, слава богу, ненадолго. – Я понял, когда она отравилась. – Ада? И когда? – Когда воды попросила. Она говорила со мной, зная, что умирает. Сильная женщина. А вот я недоглядел. Запомни, Олег, никогда не взлетай до небес на гребне успеха, это чревато… Катков превратился в Каку, началась занудливая лекция, от которого в сон клонит, и длилась она на протяжении всего пути к больнице. Дана примерила босоножки под розовое платье – чудо как хороши и почти такие, как покупал дед. Он подслеповатый, разницы не заметит, значит, пилить не будет. Досталось ей от деда… лучше и не вспоминать. Когда расплачивалась в кассе, Дана задержала руку с деньгами. Нехорошо поступила, не все деньги отдала, ну, совсем чуточку оставила. Руки сами взяли! Но, в конце-то концов, должна же она получить компенсацию? Хотя бы босоножки вернуть, это такая малость. Но больше никогда-никогда… На сдачу она взяла такси, по дороге смотрелась в зеркало – да, удачно перекрасилась, теперь не пегая моль. И косметика нанесена прекрасно, к тому же Дана заметила в себе что-то новое и гадала, что именно. Наверное, она взрослеет. Да, да! Из зеркала на нее смотрела взрослая… ну, еще не женщина, но и не ребенок. Так держать! Возле двери она поправила платье, позвонила. – Т… т… ты?!! Не поймешь, от радости он вытаращился на нее или вот-вот в обморок упадет от ужаса. А может, просто не видел ее в платье, такую хорошенькую, одну из миллиона с тысячами, но очень отличающуюся от всех. Дана улыбнулась: – Я. Можно? Богдан шире распахнул дверь, не в его духе выгонять непрошеных гостей. Дана вошла. Здесь ничего не изменилось, разве что надувной матрац был убран. |