Онлайн книга «Черноводье»
|
Николай повернулся к Ивашову: – Слышь, Степка, че-то примолкли наши начальники. Не видать их и не слыхать! – Видать-то их видать, только в таком убродном снегу больно не накомандуешь! – ухмыльнулся Степан. Все ближе березняк, все четче и яснее вырисовывались на ветках деревьев птицы. Склонив головы набок, косачи внимательно разглядывают тяжело бредущих по снегу пришельцев. Наконец не выдержав, с ближайших берез сорвались первые птицы. И затем, как обвал, с треском, с шумом взлетела вся стая. Краснобровые красавцы, сложив крылья, стремительно падали с дерева вниз, и затем, распахнув гремящие крылья, на широком полукруге, набирая высоту, стая полетела в глубь заснеженного пространства. И вот уже только слабо мерцали неясные точки в полупрозрачном воздухе близкого зимнего горизонта, да снежная пыль медленно оседала к подножию белокорых берез. – Иван, не ходи через околок, утопнем! – окликнул Кужелева Николай. – Лады! – буркнул Иван и повернул лыжи в обход березняка. Николай тяжело перевел дух и повернулся назад: – Степка, подмени, упарился совсем! Ивашов молча пробрел мимо Жамова и Николая и двинулся вперед по лыжне. Обогнув околок, люди увидели, наконец, застывший осинник, около которого летом был разбит стан покосников; жиденький тальник, вытянутый вдоль гривы, и низко осевшие стога, под толстой шапкой снежного покрова. Покосная грива была заставлена стогами, между которыми темнели четкие тени от натоптанных лошадьми троп. У некоторых стогов было сломано ограждение, их бока неряшливо растрепаны. Вокруг натрушено и втоптано в снег зеленое сено. – Ах, варнаки! – чуть не заплакал от злости Жучков. – Утробы ненасытные, сколь сена зря втоптали в снег! – Им же жрать че-то надо! – успокаивал расходившегося тезку Жамов. – Погляди, какой снег! – Я им, стервам, погляжу; вот я им погляжу, какой снег! – и Афанасий стал развязывать намотанный вокруг пояса недоуздок. Постепенно подтягивались отставшие в снегу бригадники. Около одного из стогов гуртилось десятка три лошадей. Мохнатые, покрытые инеем и куржаком, одни лениво тянулись головой к мягкому боку стога, вырывали пучки сена и медленно с хрустом жевали зелень; другие стояли, низко опустив голову, не то дремали, не то о чем-то глубоко задумались; третьи лежали. Одна из лежавших лошадей вдруг вытянула ноги и перекатилась через спину на другой бок, затем, оттолкнувшись от прибитого снега, она снова задрала ноги, беспорядочно махая копытами в воздухе, извиваясь спиной по земле, утробно с наслаждением постанывая. – К снегу катается! – уверенно проговорил Иван Назаров. – Дядя Афанасий, это Пегашка наш катается! – звонко крикнул Федька. – Да вижу! – отмахнулся Жучков. Кони, увидев людей, настороженно подняли головы и, тревожно пофыркивая, следили за пришельцами. – Сейчас только сдвинемся с места, подхватятся и убегут! – проговорил Ярославов. – Набегался я в свое время за ними, в кавалерии пришлось служить. Сухов, молчавший все время, неожиданно заговорил: – Давай, Жамов, командуй. Ты бригадир – ты и коней лови! – Мне-то что, – возразил Жамов. – Жучкову сподручнее, он командовал здесь на покосе, пусть и коней ловит! Сухов устало махнул рукой и согласился: – Делайте как знаете! Лаврентий удивленно переглянулся с рядом стоящим Кужелевым. Тот ухмыльнулся, его смеющиеся глаза, казалось говорили: «Че это с комендантом, наверное, к погоде!» Жамов повернулся к Жучкову: – Слышь, Афанасий, давай бригадирствуй! Афанасий Жучков вышел вперед, поглядывая на встревоженный табун. – Опять Воронуха, язви ее, уши навострила! – раздраженно проговорил назначенный распорядитель. – Щас уведет, зараза, табун! – Затем, стараясь говорить спокойным тихим голосом, предложил: – Обходи, Иван, стог; отрезай коней от гривы. Которы помоложе, валите с Иваном! Кужелев повел часть людей за собой, отрезая стог от гривы. Лошади забеспокоились, тревожно захрапела Воронуха. Высоко задрав голову, она настороженно следила за людьми. Оставшиеся люди во главе с Жучковым ждали, когда загонщики обогнут стог. Вот Иван уже скрылся за стогом. Сергей подождал, пока реденькая цепочка перекрыла всю гриву, и махнул рукой: – Пошли, мужики, только спокойно, не торопитесь. Окружим стог с энтой стороны! Две растянувшиеся цепочки загонщиков медленно шли навстречу друг другу. Воронуха забеспокоилась сильнее. Она нервно перебирала передними ногами; натоптанный табуном снег зло повизгивал под копытами кобылицы. Люди сходились все ближе и ближе, постепенно сжимая кольцо вокруг объеденного стога. Наконец, вожак не выдержал. Захрапев, кобыла взлягнула задними ногами и галопом понеслась в сторону чвора, где оставался проход между двумя цепями загонщиков. Вздымая снежную пыль, за ней понесся весь табун. Сзади, неуклюже поднимая зад, тяжело прыгал в рыхлом снегу Пегаш. Впереди, расстелив за собой шелковистый хвост, легко бежала молодая кобылица. Вдруг она точно споткнулась и испуганно метнулась в сторону. Из-под носа у лошади с треском поднимались белые комочки. Кужелев, внимательно следивший за табуном, сначала не понял чего испугались лошади. А поняв, с восхищением следил за стремительным взлетом птиц. Словно белый смерч налетел на снежную равнину, поднимая в воздух ослепительно белые хлопья снега. Стая куропаток легким облачком летела низко над землей в сторону скрытого снегом чвора. Перелетев озеро, они, устроив короткую беспорядочную толчею в воздухе, с легким шумом опустились в мелкий кустарник. «Ну и места! – восхищенно думал Иван. – Ты гляди, сколь живности вокруг!» Он крикнул соседу: – Слышь, Степка, вот бы поохотиться! – и мечтательно закрыл глаза. – Ружьишко бы сюда! – А два не хочешь? – ехидно заметил практичный Степан. – Да и снег глубокий, какая охота по такому снегу. – Ружья нам не видать! – огорченно согласился Иван и посмотрел в сторону цепи, где шли оба коменданта, в добротных белых полушубках военного образца. Табун, предводимый Воронухой, обошел реденькие цепи загонщиков и, вздымая за собой снежную пыль, поскакал в другой конец гривы. – Вот зараза! – вырвалось у Кужелева. – Она нам еще покажет кузькину мать! Распустив длинный черный хвост, кобылица словно летела над снежной равниной. Она обегала попадавшиеся на пути огороженные стога и наконец остановилась и медленным шагом подошла к изломанной городьбе, внутри которой стоял истерзанный конями небольшой стожок. Загонщики сошлись у стога, где только что были лошади. – Не могла эта сволочь утонуть во время разгрузки! – в сердцах проговорил Жучков. Он потряс недоуздком. – Хотя бы одну лошадь поймать, потом легше будет! – И просительно, словно в чем-то провинился, проговорил: – Че, мужики, попробуем еще разок! |