Онлайн книга «Колесо страха (сборник)»
– Ребенком? – задумчиво переспросила Дахут. – Я и забыла, что когда-то была ребенком. Де Керадель ничего не ответил. Она подождала немного, затем спокойно спросила: – Значит, ты просишь крови моего любовника? Что ж – ты ее не получишь. Раздался грохот, будто упало кресло. Я слегка отодвинул занавеску и выглянул наружу. Де Керадель стоял во главе стола, глядя на Дахут. Но он не походил на де Кераделя, которого я знал, ни лицом, ни телом. Его глаза не были бледно-голубыми… они были черными, и его седые волосы казались черными, а тело будто стало больше… Его длинные руки вытянулись, и пальцы, венчавшиеся когтями, вцепились в Дахут. Она бросила что-то на стол между ними. Я не разглядел, что это было, но оно стремительной сверкающей волной ринулось к нему. Де Керадель отпрянул, замер, дрожа, и глаза его снова стали голубыми, хотя и налитыми кровью, и тело его съежилось. – Осторожнее, отец! Ты еще не сидишь рядом с… Его… троном. А я все еще дочь моря, отец. Осторожнее! Позади я услышал шаги. Ко мне подошел дворецкий с пустым взглядом. Он принялся опускаться на колени – но в этот момент его взгляд прояснился. Он ринулся ко мне, открывая рот, чтобы закричать. Прежде чем ему это удалось, мои руки вцепились в его горло, впиваясь большими пальцами в трахею, а мое колено ударило его в пах. С силой, которой я раньше никогда не обладал, я поднял его за шею над полом. Он обхватил меня ногами, а я упер свою голову ему в подбородок и толкнул. Раздался хруст, и тело дворецкого обмякло. Я отнес его в коридор и тихо положил на пол. Наша борьба была бесшумна. Его глаза, вновь пустые, смотрели на меня. Я обыскал тело. На его поясе я обнаружил ножны с длинным изогнутым ножом, острым как бритва. Теперь я был вооружен. Я спрятал тело под диван, вернулся к гостиной и снова выглянул из-за занавески. Комната была пуста, Дахут и де Керадель ушли. Я отступил за портьеру. Теперь мне было понятно, чего боялись призраки старого дома. Я понял, что это были за толчки, что за удары. Пещера жертвоприношений была разрушена. Она послужила своей цели. Как там сказал де Керадель? Он «уничтожил нищих», и теперь у него было достаточно крови для последней жертвы. «Как Он мощною стопою гроздья гнева разметал» [36] – вспомнилось мне. Не такой уж и неуместной показалась она мне теперь. Де Керадель соорудил винный пресс для кровавого пойла Собирателя. В нем должна была оказаться и моя кровь, но Дахут не позволила этого! Я не чувствовал благодарности. Она была пауком, думающим, что муха увязла в ее паутине, и лишь противостояла попытке другого паука отобрать у нее добычу. Вот и все. Но муха уже высвободилась из паутины, и в том не было ее заслуги. Хотя моя ярость по отношению к де Кераделю росла, я не чувствовал, чтобы убывала ненависть к Дахут. Тем не менее то, что я услышал, меняло мои планы мести. Все прояснилось. Тени ошибались. Дахут не должна умереть раньше отца. У меня был план получше… План владыки Карнака, который, как думала Дахут, погиб от ее рук. Этот план стал советом мне – ибо именно он помог тому, другому мне давным-давно, в древнем Исе. Я поднялся по ступенькам. Дверь в мою комнату была открыта. Я безрассудно включил свет. И увидел Дахут, стоявшую между мной и моей кроватью. Она улыбалась – но в ее глазах не было улыбки. Она подошла ко мне. Я выхватил нож и направил острие в ее сторону. Дахут остановилась и рассмеялась – хотя в ее глазах не было веселья. – Ты так неуловим, любимый, – сказала она. – У тебя просто талант к исчезновениям. – Ты уже говорила это, Дахут. И… – Я коснулся своего лица. – Даже оставила мне напоминание. Ее глаза увлажнились, и по щекам покатились слезы. – Ты многое должен простить мне… Но и мне многое предстоит простить тебе, Алан. Что ж, это было правдой. «Берегись… Берегись Дахут…» – Где ты взял нож, Алан? Этот вопрос будто вернул мне рассудок. – У одного из твоих людей, – ответил я. – Я убил его. – И ты убьешь меня, если я подойду ближе? – Почему бы и нет, Дахут? Ты отправила меня тенью в край теней. Я выучил урок. – Что за урок, Алан? – Я должен быть безжалостен. – Но я не безжалостна, Алан, иначе тебя бы здесь не было. – Я знаю, что ты лжешь, Дахут. Не ты освободила меня. – Я не имела этого в виду… – сказала Дахут. – И я не лгу… И я… хочу испытать твою решимость, Алан. Она медленно подходила ко мне. Я держал нож наготове. – Убей меня, если хочешь, – сказала Дахут. – Я не особенно люблю жизнь. Я люблю лишь тебя. Если не любишь меня, убей меня. Она подошла так близко, что острие ножа коснулось ее груди. – Давай же – покончи с этим, – сказала она. Моя рука опустилась. – Я не могу убить тебя, Дахут! Ее глаза, ее лицо осветились нежностью – но за этой нежностью я видел торжество. Дахут положила руки мне на плечи и коснулась губами отметин от кнута на моем лице. – Этим поцелуем я прощаю… – говорила она. – И этим я прощаю… И этим я прощаю… А теперь поцелуй меня, Алан, и этим поцелуем покажи, что прощаешь меня. Я поцеловал ее, но не сказал, что прощаю. Я не простил. Я разжал пальцы, позволив ножу упасть. Дахут дрожала в моих руках. Она прижалась ко мне и прошептала: – Скажи это… скажи это… Я оттолкнул ее, рассмеявшись. – Почему ты так жаждешь прощения, Дахут? Чего ты так боишься, что хочешь моего прощения, прежде чем твой отец убьет меня? – Откуда ты знаешь, что он хочет убить тебя? – спросила она. – Я слышал, как он сказал это, когда не так давно столь очаровательным образом требовал у тебя моей крови. Торговался с тобой за меня. Обещал тебе замену, которая будет куда более удовлетворительной… – Я вновь рассмеялся. – Неужели необходимо мое прощение, чтобы Собиратель воплотился в моем теле? – Если ты слышал это… – сбивчиво ответила она, – то должен знать, что я не отдам тебя ему. – Этого я не знаю, – солгал я. – Именно тогда твой слуга вынудил меня убить его. Когда я смог продолжить… На самом деле, когда я вернулся, чтобы перерезать твоему отцу горло, прежде чем он перережет мое… вас уже не было. Полагаю, сделка состоялась. Отец и дочь вновь объединились и отправились готовить пищу – меня, Дахут, – для свадебного пира. И пира погребального. Два в одном, Дахут! Она вздрогнула, будто моя насмешка причинила ей боль. – Я не заключала никаких сделок. – Ее голос прозвучал сдавленно. – Я не позволю ему забрать тебя. |