Онлайн книга «Право на убийство»
|
— Где-где, в Шувалово! У черта на куличках… — Моя «бээмвуха» — в твоем распоряжении. Спускаемся вниз. Садимся в машину. Мигом вылетаем на Кировский, пардон — Каменноостровский, и на бешеной скорости мчим в северном направлении. Оба молчим. Я думаю о бесполезности этой затеи, Олег, скорее всего, — о том, что зря занялся чужими проблемами, лучше бы сидел спокойно в своей Москве и писал немеркнущие строки… Напрасно я так о товарище. Он бескорыстно согласился помочь мне. Я тронут. И признателен ему до мозга костей. Не дай бог, в его сторону полетят пули — не задумываясь, остановлю их собственной грудью! Доехали быстро. Сразу же нашли обычную панельную девятиэтажку, в пахнущем мочой лифте поднялись на шестой, позвонили в пятьдесят восьмую квартиру. Дверь открыл сухонький старичонка в грязной майке и пожеванной папироской в зубах. — Вам кого? — Частное бюро расследований (это звучит не так отталкивающе, как «милиция»). — Чего надо? — Может, в квартиру пустите? — «ненавязчиво» напрашивается Вихренко. — Входите! Господи, как все здесь запущено! А запах-то, запах… — Что, нос забивает? — догадался хозяин. — Ага, — с ехидной улыбочкой на устах соглашается Олег. — То-то же… Лучше бы в подъезде побеседовали, а? — Точно! А чем это так воняет? — Я столярничаю. Клей варю по старинному рецепту. Из прошлогодних каштанов… — Ну и гадость! — вырвалось у меня. — Вы что же, до сих пор из-за Ваньки шастаете? — Да. — Так я ментам все как на исповеди выложил: знать ничего не знаю. (Чистая правда — мы читали милицейские протоколы.) — У нас совершенно иные способы работы, — опять скалит зубы Вихренко. Чего это он улыбается, как майский месяц? Так ведь май на дворе! Тьфу, черт… Потом я узнал, что его так моя реакция на запах развеселила. Никогда еще Олег не видел меня таким раздраженным. Смех и грех! — Какие такие иные? — старик чуть попятился, быстро окидывая взглядом наши фигуры. — Как частная организация мы финансово поощряем откровенность. — Енто как понимать? — Ответил на вопросик — держи рубчик. Новенький. Что-то интересненькое сообщил — пятерик. А может, и вовсе червончик. За какое-нибудь важное сообщение четвертной полагается. Рыночные отношения, понимаешь ли, — забавляется Вихренко. — Так я вас разорю в считаные минуты, — рассмеялся с явным облегчением старик. — Начинайте, спрашивайте… — Кем Иван вам приходился? — Племянником. Гони рубчик! — Молодец, усвоил, — Олег протянул в дрожащие руки новенькую купюру. — Поехали дальше. Где живут его родители? — В Калининской области. Еще один! — Что это за парня вместе с ним у больницы грохнули? — Не знаю! — Ответ не оплачивается. — Стойте. Я действительно не знаю, как его зовут! — Но ведь лицо его вам знакомо? — А то как же. Это приятель моего племянника, вечная ему память. Он да Степка из Весьегонска частенько к нам наведывались… Здеся и ночевали! — Это уже развернутый ответ, — поощряет Вихренко. — Он оценивается в пятерку. Держи, как тебя величать-то? — Григорий Терентьевич! — Так, Терентьевич, ты у них часом оружия какого не видел? — Не-а. Но, думаю, было у них оно… — Точнее, подробнее… — Прятали они все время чегой-то под подушки, когда спать укладывались… — сообщил старикан и протянул руку за следующим рублем. Вихренко чуть посомневался, но заплатил и спросил: — Сколько у тебя комнат? — Две. Обе изолированные. Снять желаете? — на этот раз старикан руку не протягивал, уловил, наверное, что вопрос расследование не продвигает. — Нет. Они в которой жили? — Во второй. — Никто в ней не рылся? Милиционеры, друзья? — Нет! — Кирилл Филиппович посмотрит комнатку-то? — Пускай. Жалко, что ли? Из коридора — направо. Деньги кто давать будет за поглядку? — Он. Конечно — он. Если найдет что-нибудь интересное, — расплылся в улыбке Олег. Оказавшись в коридоре, я поспешил рвануть на себя дверь в другую комнату, но все равно тошнотворный запах успел ударить в нос. Эх, противогаз сюда бы! …Осмотрел все тумбочки, перевернул матрас на кровати, на всякий случай заглянул под ковер. Нигде ничего. Хоть бы клочок бумаги!.. Возвращаюсь к мило беседующей паре. Как быстро они нашли общий язык! Перед стариком на столе — довольно внушительная кучка мелких купюр. — Ну как, Кирилл Филиппович? — Голо. — Значит, финансовой прибавки Терентьевичу не полагается. Или ты (это уже ко мне) специально какой-нибудь вещдок припрятал, чтоб с деньжатами не расставаться? И опять роскошная самодовольная улыбка. Издевается! Ну, ничего, главное, чтоб он получал от этого удовольствие! — Чем они занимались, не знаете? — продолжал Олег. — Нет. — Уезжать никуда не собирались? — Разве что в Весьегонск. — А в Индию? — Какая еще там Индия? У них паспортов закордонных отродясь не было! — Что ж, спасибо, — Вихренко поднялся из-за стола, и старик с сожалением окинул взором свою кучу-малу. Фарт, видимо, закончился! — Спасибо и вам, — Терентьевич деловито сгреб деньги в карман. — Приятно было побеседовать. Заходите еще, когда в наших краях будете. — Нам теперь одна дорога — в Дели, за Степкой, — мрачно буркнул я. — Это правильно, — обрадовался старик. — А то заладил: в Индию, да Индию… Он там сроду не бывал… А в Делях вы Степана завсегдась найдете! Мы с Вихренком обменялись взглядами. Что это он несет? Но не просто же так… — Ну-ка, Терентьевич, какие Дели ты имеешь в виду? — Ясно какие. Нашенские. Мы все оттуда вышли! Олег достал сотенную купюру, швырнул ее небрежно на стол и сказал одно-единственное слово: — Выкладывай! — Чего выкладывать? — не понял старик. — Я все уже сказал. Дели — это деревня наша. Теперича она затоплена. Рыбинским водохранилищем. А на берегу городок остался. Весьегонск называется. Калининской, теперь Тверской губернии. Знать надо географию родного края! |