Онлайн книга «Путь командарма»
|
– Да срать я хотел на этот пакет, – неожиданно согласился с Белоцерковским полковник Лучицкий. – И что в нем может быть полезного для нас – кадровых военных – я, честно говоря, не знаю… Так, общие рекомендации… Выдвинуться, усилить, занять… Согласитесь, обстановку на местах все здесь присутствующие знают лучше столичных кабинетных стратегов! – Точно! – кивнул подбородком Потапов. В это время раздался стук в дверь. – Да-да, входите! – Товарищ, командарм, разрешите? – дежурный офицер сделал несколько строевых шагов и протянул ему белый листок с пометкой «Срочно». – Спасибо. Вы свободны. – Есть! – Директива номер один, – прочитал вслух Потапов и замолчал, пораженный содержанием телеграфного сообщения: а) в течение ночи на 22.06.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; б) перед рассветом 22.06.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать; в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно; г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городков и объектов; д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить. Тимошенкоу Жуков. Ниже уровня моря
Германия, Нижняя Франкия, офицерский лагерь Хаммельбург. Начало декабря 1942 года В конце 1942 года большинство советских генералов фашисты опустили, как образно заметил Потапов, «ниже уровня моря». Конечно, если рассматривать фразу в прямом смысле, то это было явным преувеличением, ибо на самом деле неподалеку от Хаммельбурга, где собрали плененную элиту РККА, к числу которой принадлежал и наш герой, находилась всего лишь самая низкая точка земли Бавария, на целых сто семь метров возвышающаяся над уровнем Мирового океана. А вот в переносном… Условия в лагере и в самом деле оставляли, мягко говоря, желать лучшего. Высокопоставленные узники часто с ужасом вспоминали так и не дождавшегося медицинской помощи генерал-майора Михаила Тимофеевича Романова, умершего от ран еще в 1941-м, и генерал-лейтенанта Филиппа Афанасьевича Ершакова, не вынесшего унижений и побоев летом 1942 года… Остальные пока держались. Скрипя зубами. Через силу. Собрав в кулак остатки некогда железной воли. И только неунывающий Потапов никогда не падал духом, даже когда в Хаммельбурге начиналась очередные эпидемии. То тифа, то туберкулеза. Бывший командующий 6-й армией РККА генерал-лейтенант Иван Николаевич Музыченко, еще до плена слывший в Красной Армии весельчаком и мастером острого словца (вот они – ростовские корни!), старался не отставать от своего старого друга. Теперь они проводили вместе чуть ли не все свободное время, вспоминали первые дни войны, анализировали причины военных неудач. – Вот, скажи мне, Михаил Иванович, почему так получилось? Вроде и готовы были на все сто ко всяким неожиданностям, а погнал нас немец – только дорога курила… – Какая дорога? Что она курила? – По-русски: пыль столбом стояла! Ты же служил на Украине, должен был слышать это выражение! – А… – Не юли, ответь прямо на мой вопрос. – Я и сам толком не знаю, как объяснить такой провал… Может, не надо было цепляться за каждую пядь? А отходить и отходить в глубь матушки-России, сберегая людей и технику, учась и потихоньку набираясь боевого опыта? – Я тоже об этом думал… Ну отступили бы поначалу, пусть даже до Киева… Территория, слава богу, позволяет… А потом как дали! С левой, с правой… – Пуркаев предлагал нечто подобное… Мол, лучше отойти: организованно, четко, без потерь. Время от времени огрызаясь силами самых боеспособных подразделений. Ну, как финны, приблизительно… А потом врыться в землю – и ни шагу назад… К сожалению, нашим вождям такой подход не пришелся по душе. Им все и сразу подай. Любой ценой удержать, не допустить, разбить, а военная наука такого насилия над собой терпеть не может. Вот и обосрались мы по самые уши. – Жидко, но уверенно! – печально согласился шутник Музыченко и уже на полном серьезе продолжил: – Говорят, ты даже письмецо Сталину состряпал, в котором предлагал сдать Киев… Мол, я не трус, но лучше сберечь людей… – Да. Было дело. – И что он – послушался? – Если бы послушался, мы бы с тобой здесь не сидели. – Точно. – Ничего. Скоро наши дела пойдут на поправку, – авторитетно заверил Потапов. – Только на моем, и твоем тоже, положении это никак не отразится. Мы уже не полководцы. Так, мусор, изменники Родины. – Прекрати, Иван Николаевич. Сам знаешь, я таких разговоров не потерплю! – А ты послушай… 18 августа 1941 года Гитлер и Муссолини прилетали в Умань принимать парад итальянских туристов [29]. Потом для них организовали экскурсию в У майскую яму [30]. Нас с Павлом Григорьевичем [31] вождям демонстрировали как самые главные трофеи Восточной кампании… Десятки фотографов запечатлели узкие губы фюрера, скривившиеся в презрительной улыбке, когда он тыкал в нас пальцем, будто мы не генералы, а скот какой-то… Потом эти снимки «украсили» чуть ли не все европейские газеты! – Да, прав был Тишка, надо было мне заехать как следует по этим губешкам… – Что, что ты несешь? – Встречался я с ним, Иван Николаевич! – С кем, Миша? Я не ослышался? – Нет. Но об этом – позже! Радость без причины
Украина, Луцк. Ночь с 21 на 22 июня 1941 года Михаил Иванович отпустил подчиненных и стал собираться домой. В это время зазвонил телефон. Командарм резко схватил трубку. – Потапов у аппарата! |