Книга Жертвы требуют красоты, страница 68 – Лариса Соболева

Валдис свел брови к переносице, одновременно смотрел на Нику так, словно нашел в ней нечто новое. А она его молчание восприняла как несогласие:

– Другого объяснения лично у меня нет. Я убеждена: Элю предупредил убийца. Он выслеживал Клару, однажды встретил с ней Элю, написал записку. Между прочим, он и Валерию не тронул.

– Ну, есть в твоих словах логика, – произнес Валдис. – Но как нам это поможет? Опять облом.

– Ребята, – Ишутин поднялся со стула, собираясь уходить, – если понадобится помощь, я весь ваш.

– Понадобится, – сказал Валдис. – Ищите Ричарда-Игоря. Ну, что, поехали по домам? Мой котелок уже не варит.

Он думал, что она пойдет к нему, но Ника заартачилась:

– Я должна ехать домой, у меня с папой завтра утром тяжелый разговор, пропустить его не могу. Извини.

Папу приплела, будто это веская причина! Детская, а не веская.

– При чем тут твой отец! – справедливо закипел Валдис. – Просто ты равнодушна ко мне...

– Нет, что ты! – Ника прижалась щекой к его плечу. – Ты мне нравишься. Очень.

Он тут же сжал ее лапищами, шепча:

– Тогда пойдем ко мне. Ника...

– Нет! Нет! Нет! Платон там, у страшного деда, а мы с тобой погрязли в удовольствиях. Это нехорошо...

– До удовольствий дело пока не дошло...

Целоваться с ним действительно было приятно. Сердце участило удары, голова отяжелела. Но к постели Ника была психологически не готова, не знала точно, хочет она этого, или ее к Валдису толкнуло любопытство.

– Валдис! – воскликнула она, отстраняясь. – Ну, пожалуйста, не дави на меня... мне трудно...

– Так и мне трудно, – не прекращая целовать ее, проговорил он. – Еще как трудно... Идем ко мне?

– Выходи, – твердо приказала Ника.

Он психанул. Вылетел из машины, зашагал к подъезду, не оборачиваясь и не попрощавшись.

– Вот дурак, – надула она губы и завела мотор. – Что это за характер такой?

День начался с отчетов. Владимир Васильевич слушал, будто ему было неинтересно, на его лице задержалось выражение недовольства. Впрочем, Ника ни разу не видела, чтоб он был доволен. Постепенно она привыкала к манере общения зама, меньше дрожала перед ним, хотя, конечно же, пока не рисковала много при нем говорить.

– Плохо, – резюмировал Владимир Васильевич, повздыхал, глядя в сторону, после чего кинул на стол лист бумаги. – Валдис, ты интересовался, кому досталось имущество Марковых. У них был сын четырех лет, Максим. По достижении совершеннолетия имущество родителей перейдет к нему.

– А сейчас он где? – поинтересовался Валдис.

– У него есть опекунша. Варвара Даниловна.

– Домработница Марковых?! – ахнула Ника. – Тот мальчик... А нам она ничего не сказала.

– Так вот поезжайте и спросите, почему она не поставила вас в известность, что воспитывает мальчика Марковых, – пробубнил под нос зам. – Заодно выясните, что она еще скрыла. Пистолет – единственная наша зацепка.

В машине Валдис смотрел в окно, отвернувшись от Ники. Не разговаривал, что возмутило ее:

– Прекрати злиться. – Никакой реакции! – Для тебя это еще один эпизод в твою копилку донжуана, а для меня непростой шаг.

– Выходи за меня замуж, – небрежно, будто одолжение сделал, предложил Валдис.

– Сегодня, сейчас? – рассмеялась Ника. В его предложении отчетливо слышался вызов. – Я бы вышла, но не хватает одной маленькой детали...

– Какой еще детали? – насупился он, кинув на нее подозрительный взгляд. – Освобождения Платона?

Безнадежный случай! Простых вещей не понимает, нет, не знает, что сначала нормальные люди объясняются в любви! Поразительная дремучесть. Ника открыла рот, чтобы наговорить ему оскорбительных слов, однако предпочла не усугублять конфликт:

– Сам догадайся.

Варвара Даниловна открыла дверь, ее брови, взметнувшись вверх, дали понять, что она не ждала их снова увидеть и не рада им.

– У нас к вам несколько вопросов, – сказал Валдис.

С большой неохотой она впустила его и Нику, исполнила ритуал гостеприимной хозяйки, предложив тот же диван и чай. От чая оба отказались, Варвара Даниловна не наставила, уселась на стул, закурила.

– Где ваш внук? – спросил Валдис.

– Он ходит в лагерь при Доме детского творчества. Там организован не только отличный отдых, но и труд.

– Он не ваш внук, – выпалил Валдис, надеясь смутить ее.

Варвара Даниловна чуть не уничтожила его взглядом, а огрызнулась так и вовсе с базарным оттенком:

– Он мой внук! И каждый, кто посмеет отнять у меня Максима, – пожалеет об этом.

– Мы не отнимать его пришли, – взял агрессивный тон и Валдис. У него есть отличительная черта, давно подметила Ника, не входящая в число достоинств, – умение поставить на место любого человека, невзирая на возраст и ранг. Он продолжал тем же тоном: – Скажите, Варвара Даниловна, а почему прошлый раз вы не сказали нам, что Максим сын Марковых?

– Вы не спрашивали, – резко бросила она. – Я воспитываю его с пеленок, Ася доверила мне...

Слово не воробей. Видимо, нервное состояние подвело Варвару Даниловну, а Валдис поймал ее на слове:

– Что она доверила вам?

Несколько секунд она свирепо сверлила его глазами, а по сути – обдумывала ответ, после чего без лишних эмоций сказала:

– Сына.

– Дальше, – не отставал Валдис, которого всегда настораживали и обдуманные ответы, и резкие переходы от одного состояния к другому.

– Я здоровье потеряла, оформляя опекунство. У ребенка никого не осталось, а стервятников, мечтающих положить свою жирную лапу на наследство, полно. Больше мне нечего сказать.

– Есть чего, есть, – возразил Валдис. – Вы не понимаете, в каком положении можете оказаться, скрывая от нас правду. Из пистолета Маркова убито три человека. Если в доме, кроме вас, никто не бывал, то, значит, пистолет взяли... вы.

– И убила? – хмыкнула она.

– Почему сразу – убила? К примеру, отдали убийце.

– Вздор!

– Не-а, не вздор, – улыбнулся Валдис, заметив, что цель достигнута, Варвара Даниловна напугана, а с человеком, потерявшим душевное равновесие, легче работать. – Пистолет всплыл через столько лет, где он находился до этого времени?

– Не знаю. В их дом я захожу с Максимом два раза в год – пыль стереть. Грабителей там не было, замки целы. Да и по слою пыли несложно определить, что в дом никто не входил.

– Но его взяли после убийства Маркова.

– Может, и взяли, а я при чем? Мне ваши пистолеты не нужны.