Онлайн книга «Весна для репортера»
|
Раппопорт плелся позади меня. Выйдя в зал прилетов, я сразу приметил среди встречающих высокого человека в хорошем костюме, светлой свежей рубашке с высоким воротником и легкой, вальяжно расстегнутой куртке. Он улыбался и шел нам навстречу. Поравнявшись с нами и убедившись, что мы те, кто ему нужен, он спросил очень дружелюбно: – Юрий? Владислав? – Да. – Я протянул ему руку. Славик сухо кивнул. Руки у него были заняты. – Как долетели? Меня зовут Геннадий. Леонид Сергеевич Кабанов должен был предупредить, что я вас буду встречать. – Да, предупредил. – Ну, вот и хорошо. Геннадий попытался забрать у меня из рук дорожную сумку, но я не отдал ее, сославшись на то, что она не тяжелая. Славик тоже не позволил ему ничего у себя взять. Он попросил нас подождать под козырьком, пока он сбегает на стоянку и заедет за нами. Дождь тем временем усиливался, капли тяжелели и неслись к земле под углом, сквозь их косое сито вдалеке угадывался сиротливый пейзаж городских пригородов. Машины одна за одной подъезжали к терминалу и забирали пассажиров. Вскоре и рядом с нами притормозила посольская «Ауди». Геннадий вышел и открыл багажник. Славик, не произнося ни слова, погрузил в него аппаратуру, свой чемодан и залез на заднее сиденье. Я сел впереди, рядом с Геннадием. Первое время мы ехали молча. Я краем глаза приглядывался к нашему провожатому. От него это не укрылось, и он сказал: – Я понимаю, что для вас многое будет непривычно. На корпункт мы не поедем. Я там все уладил. Ваша аккредитация в Раде у меня. Отвезу сразу в гостиницу… Вам забронированы места в «Украине». Она рядом с Майданом. Не пугайтесь! Майдан сейчас едва ли не самое безопасное место в Киеве. Вам ведь поснимать в городе тоже надо будет? Не только в местном парламенте? – Хотелось бы. Но говорят, что в Киеве не жалуют русских журналистов, – ответил я со знанием дела. – Не жаловали, пока Янукович не сбежал, – объяснил Геннадий. – Сейчас им нужно, чтоб все видели, как новая власть наводит порядок. Коронная их тема: у нас на Майдане не было мусора. Это для них признак того, что они – Европа. – А на самом деле как? – Как на самом деле – никому до конца не известно. У всех свой ракурс. – Он повел шеей – то ли показывая, что в машине это обсуждать небезопасно, то ли ему просто жал ворот. – Нельзя у магазина на пять минут остановиться? – подал голос Славик. Гена улыбнулся и обнадежил моего спутника: – Чуть-чуть потерпите. Вам пива или чего-то другого? У вас наверняка гривен нет. Я куплю. – Гена сразу определил, в чем нуждается Раппопорт. Как будто был знаком с ним не первый день. Забавно! Дипломатическое чутье. Не иначе. – А карточка? У меня есть. – Славик полез в карман. – Может не получиться. Тут с банками сейчас полный бардак. – Тоже мне Европа… – проворчал Раппопорт. Около первого же продуктового магазина Геннадий притормозил. – Чего хотите, Владислав? Пивка или покрепче?.. – Покрепче, пожалуй. – Хорошо. Что конкретно? – Что-нибудь. Желательно горилки. – Раппопорт тяжело дышал. Неужели похмелье дает такой эффект? – Ладно. Будет исполнено. Гена вел себя так, как если бы получил специальные указания угождать любому нашему капризу. Особенно капризам нагловатого оператора. Я на его месте давно бы осадил чересчур развязного гостя. Как только дипломат вышел из машины, Славик обратился ко мне: – Старик, а тебе не кажется, что здесь что-то не так? – И что, по-твоему, не так? – Обычно бывает по-другому. И уж дипломаты точно за бухлом не бегают. – Тебя дипломаты всегда встречают? Ты такая важная птица? – Брось. Ты понимаешь, что я имею в виду. Зря я поперся сюда. Надо было заболеть… Послали бы кого-нибудь другого. – Что тебе конкретно не нравится? Человек, вон, тебе за пивом побежал. – Раппопорт разочаровывал все больше. И чем он так мне приглянулся вчера? Только тем, что морщился не из-за моего дилетанства, а из-за жмущих ботинок? На деле он обычный алкаш. Не надежный и не воспитанный. – Этот Гена, похоже, из конторы. Не находишь? – Ну и что? Половина посольских оттуда. Ты-то чего боишься? – Ладно. Увидим. Жалко, ты не пьешь. А то бы сейчас дернули горилки за твой первый выезд. – Прошу тебя, сегодня не особенно разгоняйся. – Физиономия Славика надулась так, будто ему под кожу ввели воздух пополам с водой. – Обижаешь. – Мой оператор вымученно улыбнулся. – Я никогда фирму не подводил. И все-таки я не пойму, почему мы в корпункт не едем? И о чем он там договорился? Может, попросишь, чтоб он аккредитацию нашу показал? – Да хватит тебе. У тебя прямо похмельная шпиономания. Ну зачем ему с нашей аккредитацией химичить? Какой ему в этом толк? – Тсс… Вон он уже возвращается. Гена открыл заднюю дверь и вручил Раппопорту пакет, в котором угадывалась поллитра. – О, спасибо, как мило с вашей стороны. Этот шут еще пытался язвить. Нет чтобы поблагодарить человека. – Не за что. Лечитесь на здоровье. Там еще черный хлеб и колбаса. – Гена сделал вид, что не заметил совсем не подходящего к ситуации ерничества Раппопорта. Мы снова тронулись. Слышно было, как Славик рылся в пакете, потом что-то булькнуло. Дождь прекратился, и Гена выключил дворники. Город выглядел уютным и свежим. Кое-где в силуэтах деревьев проступа робкая зелень. В открытые окна автомобиля врывался влажный ветер вместе с дорожным шумом. – В центр сейчас не въедешь. Пока еще все перекрыто. Поэтому я брошу машину там, где можно будет. До гостиницы дойдем пешком. Не возражаете? – О, боже! – заныл Славик. – Только не хватало сейчас с камерой по городу таскаться! – Я вам могу помочь. Плюс никто нам не помешает сделать привал в каком-нибудь кафе, если будет совсем невмоготу. – А что, в центре кафе работают? – От Славика пахнуло горилкой и колбасой. Откусанный бутерброд он сжимал в руке. – Те, что не пострадали во время столкновений, конечно, открыты. Да и те, что разнесли, уже потихонечку восстанавливаются. Бизнес есть бизнес. Кстати, когда Майдан только начинался, все заведения в округе были полны народу. В этот момент Геннадий резко затормозил, и это был единственный спасительный маневр, поскольку слева нас обогнала милицейская машина с мигалкой и нагло перегородила дорогу. Из нее вылезли двое в форме и решительно направились к нам. Гена открыл окно: |