Онлайн книга «Кошмар во сне и наяву»
|
Запросто, между прочим! Весьма возможно, той самой, которая с таким понимающим выражением уставилась на белый Альбинин букет и с плохо скрываемым злорадством сообщила, что передачу взять не может, потому что больной Налетов сегодня утром выписался. – То есть как это – выписался? – с ужасом спросила Альбина. – Как все, – пожала плечами девушка в окошке. – Не может же он вечно болеть для вашего удовольствия! Вы что-то вроде не рады? Вот же зараза… Альбина ринулась прочь через весь вестибюль, норовя поскорее скрыться от взгляда не в меру проницательной девицы. Конечно Альбина рада! Она рада, конечно, она счастлива, что Герман наконец-то выздоровел, что эти недели страхов, и переживаний, и слез, и замираний сердца остались позади, теперь можно не бояться. А все-таки как подумаешь, что не было у нее в жизни счастливее часов, чем те, которые она провела рядом с ним в пропахших дезинфекцией и кровью закутках лагерной больнички… как подумаешь об этом, так и назовешь себя садомазохисткой, другого слова не подобрать! Что-то звучно лязгнуло рядом, она вздрогнула, отшатнулась. Ах да, это же троллейбус подошел. Вот уж правду говорят: лучший способ дождаться – перестать ждать. Чепуха! Она, к примеру, перестанет с сегодняшнего дня ждать чудесной встречи в вестибюле кардиоцентра, но это вовсе не значит, что встреча когда-нибудь состоится! Кто-то истошно посигналил сзади, троллейбус тронулся. Началась толкотня: народ пробивался к последним свободным сиденьям. Альбина протиснулась к заднему окну, пристроила цветы у самого стекла, за поручнем. Как ни странно, им даже в этой давке ничего не сделалось. Хотя теперь это не имеет никакого значения. И зачем она вообще потащила их обратно? Надо было оставить где-нибудь на лавочке в больничном садике. Не домой же нести, мучиться от несбыточных мечтаний! Она бездумно смотрела в грязное стекло на белый джип, который пристроился за троллейбусом и не отставал, только вдруг начинал иногда сигналить. Тесно ему, что ли? Ну и обогнал бы, дорога, вон, совершенно свободная. Смешно! Смешно было так же и то, что сидевший за рулем джипа беспрестанно махал рукой. Солнце било прямо в ветровое стекло автомобиля, Альбина ничего не видела, кроме блескучего светового пятна, однако эти маханья ужасно ее раздражали. Тоже мне, каскадер – вести машину одной рукой. А может, он просто выставляется, потому что кто-то смотрит на него? Она отвернулась в сердцах – и в ту же минуту в боковом стекле увидела белый джип, который пошел на обгон троллейбуса, отчаянно при этом сигналя. В следующее мгновение Альбину вместе с толпой пассажиров резко бросило вперед: троллейбус внезапно затормозил. – Ой, что ты творишь, не картошку все-таки везешь! – Да он не виноват, его какой-то джип подрезал. – Ух, эти новые русские, всех бы их строем на лесоповал! – Да ему что-то надо, этому парню, он с водителем говорит, – раздавалось на разные голоса. Лязгнули, открываясь, двери. – Что, авария? Не поедем дальше? – громко заволновались кругом, и вдруг голос, усиленный микрофоном, перекрыл шум: – Альбина! Альбина, выйди, пожалуйста! Это Герман. У нее ослабели ноги. Было такое ощущение, что внутри костер вспыхнул. Лицо запылало так, что люди начали на нее оборачиваться: может быть, их тоже обжигало пламенем этого костра? – Альбина! – снова раздался голос. – Пожалуйста, выйди, я же тебя видел на задней площадке! Кто-то пихнул Альбину в бок. Худенькая, отчаянно накрашенная девица смотрела во все глаза: – Ну иди, чего стала? Он же тебе всю дорогу из джипа махал, а ты как деревянная. Я-то думала, он мне машет… – Идите, идите, девушка, не задерживайте. И так сколько ждали этого троллейбуса, а теперь еще из-за вас стой тут! – загомонили вокруг. Альбина ринулась к дверям. – Эй, цветы! Та же девчонка протянула ей букет, вытаращив глаза при виде стоящего на обочине Германа. – За-ши-бись! Везет же людям! Иди скорей, а то я вместо тебя пойду. Эй, а ты уверен, что тебе нужна именно Альбина, а не Томка? Герман только рукой взмахнул, и двери сомкнулись за спиной Альбины прямо перед Томкиным носом. – Давай по-быстрому в машину, а то троллейбусу меня не объехать, – потащил ее вперед Герман. Вскочили в джип, и тот, прощально посигналив, рванул с места. Альбину прижало к спинке. Сидела прямая, как палка, уронив на колени букет, ошеломленно глядя вперед. – Может, поздороваемся? – сказал Герман, заруливая в первый же «карман». Заглушил мотор и повернулся к Альбине. Она отпрянула, выставила перед собой букет, как щит: – Здравствуйте. Это вам. Он мгновение смотрел на нее, потом взял букет. – Спасибо. Перегнулся через сиденье, подал Альбине что-то… невероятное, зелено-алое. – А это вам. Роза! Одна роза – на длинном стебле, полураспустившаяся, влажная, благоуханная, алая, как… Альбина смотрела на нее завороженно, боясь прикоснуться. Потом робко протянула руку, взяла – и ойкнула, уколов пальцы. – Давай ее лучше вот сюда положим, хорошо? – Роза легла рядом с гвоздиками под ветровое стекло. – Ей только в вазе стоять, такой колючей. Теперь между ними уже ничего не было, никакой защитной стены. Альбина нервно сплела пальцы. – Как ты… как вы?.. – Хочешь спросить, как я здесь очутился? – кивнул Герман. – Тебя ждал. Девочки в приемной мне сказали, что ты обычно приезжала между четырьмя и пятью, ну, я и окопался там где-то около четырех. Смотрел во все глаза, а увидел тебя уже на остановке, и троллейбус подходит. Ну, я и рванул. Конечно, в крайнем случае, я бы тебя завтра на работе нашел, но мне хотелось с тобой еще сегодня увидеться. – Зачем? – шевельнула губами Альбина. – Что зачем? Увидеть? Н-ну… – Он поглядел исподлобья. – Я же не спрашиваю, зачем ты каждый день… кстати, как ты узнала, что я больше всех цветов люблю белые гвоздики? Альбина зачем-то покачала головой. |