Книга Итальянская ночь, страница 16 – Лариса Соболева

– Клеишься? – поинтересовалась она совершенно равнодушно.

– Клеюсь. – Но какой хитрец! На случай, если его пошлют, он сделал признание в полушутливой форме, как хочешь – так и понимай.

– Ясно.

Что ей ясно, ему точно неясно. Расспрашивать, дескать, есть ли у меня шансы прилечь с вами на одну кровать и немного помечтать в обнимку при луне, не стал, а то услышит не тот ответ, который хотелось бы, и расстроится. Он товарищ самолюбивый, наверное, в мать пошел.

Поздний вечер, да что там – ночь. Фонари встречаются редко, свет их тусклый, потому этот уголок темный. Саенко Дмитрий Родионович прошелся вдоль парка, отпустив Читу с поводка. В парке чуть стемнеет – жутковато гулять, к тому же он закрывается, правда, есть лазейки, но нет гарантии, что через лазы в парк не пробрались бомжи с алкашами или наркоманы. Собачка породы английский кокер-спаниель, почувствовав свободу, абсолютно перестала слушаться хозяина. Он ей: ко мне да ко мне, а она, пока все цветочки с листочками не перенюхает, дальше не двинется. Правда, если и бежит, то не к хозяину, а туда, куда хочет.

– Вот противная псина! – в сердцах произнес Саенко. – Получишь у меня, негодяйка. Больше не буду с тобой гулять. Кто просил тебя купить, тот пусть и выгуливает… Ты что там нашла?

И кинулся к Чите, быстро-быстро поедавшей кусок наверняка тухлятины, которую он начал вырывать из пасти, а Чита не отдавала и рычала. Он разжал челюсти, вытряхнул из пасти кусок мяса, закинул его за ограду парка и взял собачку на поводок.

– Ну, леди Помойка, топаем домой. Теперь руки воняют, от тебя воняет… Хорошо, хоть не в дерьме повалялась, иначе нас домой не пустят…

В этой замечательной тишине, какую редко можно услышать в городе, вдруг грохнул выстрел! Пуля – фью! Да, да, у пули именно такой звук – фью. Буквально рядом со щекой пролетела, Саенко ее почувствовал, она горячая, успел запомнить запах. Он тут же присел, вобрав голову в плечи и зажмурившись, хотя не подумал, что именно в него стреляли.

Раздался второй выстрел! Пуля пролетела над головой!!! Казалось, волосы задела. Понял: фью ему предназначены!!!

Саенко опомнился: боясь третьей пули, рухнул в траву у парковой ограды. Здесь, к счастью, не фасадная часть, травы полно, особо остро сейчас в нос ударил запах пыли и бензина – неподалеку пролегла проезжая дорога, днем по ней ездят машины, ночью, конечно, затишье, потому что район глухой. Но это же запах жизни, он особенно дорог в минуты смертельной опасности. Чита не подняла лай, она трусливая и ленивая, что нехарактерно для спаниелей. Чита прилегла у головы хозяина и поскуливала, от нее нестерпимо воняло дрянью, которую перед выстрелом она пыталась проглотить. И это запах жизни, а за оградой смердило смертью.

Стреляли из парка. Слыша шаги и шелест листвы, будто медведь удирал от охотников, Саенко молился (хотя он принципиальный атеист), чтоб стрелявший не подошел к ограде, не увидел его живым и невредимым, иначе сделает контрольный выстрел. Как же страшно… Нет, это не передать. Еще чуть-чуть, и Саенко, человек со стажем начальника в администрации в прошлом и успешный предприниматель в настоящем, описался бы. Какой позор, если его найдут! Даже убитым. Но, к величайшей радости Саенко, наступила тишина, по которой он догадался, что убийца ушел. Наверное, убийца подумал, когда Саенко упал, что убил его, и ушел!

Дмитрий Родионович подхватился и кинулся бежать. За ним неслась Чита, размахивая ушами и путаясь в поводке, волочившемся за ней по всей длине. Из дому он позвонил Парафинову.

Взявшись за дверную ручку, Ипполит прислушался к дому, выдохнул и открыл дверь. Лежавшая на кровати Милена подняла глаза от книги и никак не выразила своего отношения к ночному визитеру. Невероятно, но факт. Ипполит счел это благожелательным знаком, видимо, она не надеялась, но, в общем-то, ждала его. Ждала, ждала. Улеглась под летнее одеяльце абсолютно голая. И поскольку дождалась, он бесцеремонно уселся на кровать…

– Лечь хочешь? – спросила Милена.

– А ты не хочешь?

И потянулся к ней, но Милена положила пальцы на его губы:

– Я похожа на женщину, испытывающую недостаток в сексе?

– Напротив…

– Тогда в чем дело, Ипполит? – Она не позволила и со второй попытки поцеловать себя.

Простейший вопрос, а нечего сказать в ответ. Ипполит почесал пальцем у крыла носа, усмехнулся, но как-то оправдать свое босоногое и в халате присутствие надо, он сказал банальность, от которой стошнило его же:

– Я подумал… тебе одиноко… в чужом доме… тоскливо…

– Угу, угу.

Парадокс: она сейчас могла любой смысл вложить в свое «угу»: от возмущения до желчи, а ничего подобного! Может, Милена холодная, как лягушка? Но оценка правомочна, когда блюдо попробуешь.

– Значит, я тебе не понравился, – вывел он.

– Почему? – слегка пожала плечами Милена. – Только это еще не повод накрыться одним одеялом.

– Ладно, я по-другому поводу зашел к тебе, – нашелся изворотливый Ипполит, правда, не учел, что обычно с «другими поводами» непременно стучат в дверь и спрашивают разрешения войти. Но это уже неважно. – Мать меня беспокоит. Боюсь, ей станет плохо на похоронах.

– Во время похорон будет дежурить «Скорая», я договорилась и оплатила услугу. Это все, что ты хотел мне сказать?

– Ммм… – закивал Ипполит, выпятив губу. – Да.

– Тогда спокойной ночи.

Нехотя Ипполит встал, посылая проклятия на ее и свою голову, двинул к двери, у порога сказал:

– Э… я пошутил.

– Я так и поняла.

Опять тон ровный. Впрочем, он сам пользовался этими же приемами, а люди попадали в затруднение, не зная, что он имеет в виду. И мать пользовалась, очевидно, в подобном поведении есть некий шарм, но Милена достигла совершенства во владении собой.

Утром в парке, подняв зады кверху и опустив головы ниже колен, искали гильзы. Жаль, безуспешно. Ходить – здесь никто не ходил, уголок глухой и дикий, удаленный от мест развлечения и отдыха, к тому же утро, парк для посещения еще закрыт.

– Стреляли в тебя, когда ты был напротив этого места? – уточнил Парафинов. – Точно помнишь?

– Пф! – фыркнул Саенко, сидевший на каменном основании ограды. – Я это место на всю жизнь запомнил, найду его с закрытыми глазами по запаху.

– Металлоискатель нужен, – сказал опер. – Без него не найдем.

– Он есть в отделении? – озадачился Парафинов.

– Должен быть. Как же без металлоискателя?

– Гони и привези. Мне нужна хотя бы одна гильза. Пули искать бесполезно, они улетели в неизвестном направлении, а гильза… Без нее никто не уйдет отсюда, даже если нам предстоит вырвать все сорняки и выкопать все деревья на этом квадрате.

Парафинов присел рядом с Саенко на выступ ограды, оба закурили.