Онлайн книга «По следу Каина»
|
– Значит, ни единой ссадины на трупе? – Абсолютно. – Выходит, отравление? – Голубчик, Юрий Михайлович, как вы нетерпеливы! Задайте этот вопрос Владимиру Константиновичу Югорову. Патологоанатомы и эксперты – народ самый точный. – Фоменко! – враз переключился с одной темы на другую капитан. – Как там Семёнов? Что передал при последней связи? – Парочка вошла в квартиру. Дом полностью оцеплен. Ждёт дальнейших распоряжений. – Значит, родитель решил проведать покойного сына? – Квартиру, капитан, квартиру Аркадия Викентьевича. – Как думаешь, зачем? – Я уж затрудняюсь и думать. Семёнова бы самого спросить. Он у нас аналитик. Опять небось ищут чего-то? – Отправились, значит, вдвоём… – Вдвоём в этот раз, – Фоменко даже затылок почесал, напряг все свои мыслительные процессы, сидя на диване рядом с капитаном, он расслабился от всего происшедшего. – В тот раз, когда Викентий Игнатьевич решил квартирку впервые посетить, он в одиночестве прохлаждался. – А в этот раз вдвоём, значит? – размышлял Донсков. – Вдвоём, и чемоданчик с собой князевский прихватили… – повторял за ним старший лейтенант. – А ещё что у них в руках было? Не заметил? – Можно с Дыбиным связаться. Тот зафиксировал каждую деталь. – А сам не помнишь? – Как же, помню… – Ну? – Оба в шляпах, в плащах… Она его придерживала… под ручку, а в правой руке чемоданчик тот, который Князев им нёс. – Сумки в этот раз не было? – Сумки нет. Не было. Но у него трость в правой руке была. – И всё? – И всё. – А если подумать? – въедливо впился глазами капитан в старлея. Медслужба в полном составе уже стояла в дверях, собираясь уходить и ожидая конца этого затянувшегося странного разговора, чтобы распрощаться. – Чего ты меня пытаешь, командир! – не выдержав, вскочил с дивана Фоменко. – За тот перелом я уже извинился. Кстати, было б хуже, если не ошибся. – Я знаю, зачем тебя пытаю, – не сдавался Донсков. – Тебе не показалось, будто выглядели эти двое как чёрные грачи? – Чего?.. Да… В чёрном оба. – Вот! Будто в трауре! – Ты думаешь, командир, подыхать пошли? – А чего им туда б переться? На родные погосты? Это же родительский дом Дзикановских! Немедленно выезжаем туда! – А здесь? – Оставь ребят. Пусть ждут медэкспертов. А Семёнову передай, чтоб без нас ничего не предпринимал! Хорошо всё-таки, что ночью городские улочки нашего города пустынны. То, что они без света, даже лучше, фары мчащегося с бешеной скоростью автомобиля вспарывали кромешную темноту, словно нож консервную банку, и всё озарялось впереди, расступалась тьма по кругу, ни встречных тебе, ни тусклых фонарей на столбах, ничего не отвлекает водителя. Постовой из группы Семёнова остановил их задолго до подъезда к нужному дому. – Растёт младший лейтенант Семёнов на глазах, – хмуро пошутил Донсков, выскакивая вместе с Фоменко из машины. – Видишь, где посты расставил! – Он, когда в крапиву сиганул ещё утром, тогда уже впечатлил, – съязвил Фоменко. – Зреет молодой. Семёнов доложил обстановку коротко, чётко, в несколько слов: в квартире оба, свет не включали, сидят при свечке на кухне. – Что это они кликушествуют? – вытаращил глаза старлей на капитана. – Ты как в воду глядел, когда про одежду чёрную вспомнил. – Чемоданчик при них? – Донсков не сводил глаз с Семёнова. – Был. У дамочки. Турчанки. – А ты высмотрел? – Под фонарём обернулась. Глазища, я вам скажу! – Семёнов поёжился. – В белых блюдцах чёрные маслины. – Впечатлительный ты. Заметила вас? – Нет. – А эти? Три гусёнка? – Жучок, Прыщевский и Шкет? – Ну да. – Подобрал. Чего им без толку болтаться? Воронком в КПЗ отправил. – Молодец, лейтенант. Что от Дыбина? – Лудонин после нашей информации о смерти Князева на связь не выходил. – Сколько уже? – Минут десять. – Обсуждают ситуацию с генералом. – Что будем делать? – Фоменко глянул на капитана. – Брать их надо! Прошлый раз прождались! И эта парочка слиняла, а поганца отравленного в туалет засунули! Упустим этих, считай, операции кранты! – Ну, допустим, как Князь оказался в туалете, ещё неизвестно, – сжал губы капитан. – Повреждений на нём нет. Свидетельств драки тоже. А Князь не так прост, если сам не захочет, с места не сдвинуть. – Чует моё нутро, – досадовал старший лейтенант, – брать надо этих тихушников. Ишь! В траур облачились! Живыми их надо брать! Чтоб поведали нам обо всех своих поганых проделках. – Определимся! – оборвал его Донсков, видимо, приняв решение. – Семёнов, твои стерегут у окон? – Так точно. – Мы с тобой, старлей, но не как в тот раз! – Донсков пистолет погладил, сунул в кобуру. – Хватит твоего «калашника». Палить будешь в потолок. И это… – Здесь зеркала перед дверьми не будет, – хмыкнул Фоменко. – Ну, по местам! Они приблизились к двери, Донсков, закрывая Фоменко плечом, в этот раз аккуратно, но твёрдо оттеснил его за свою спину. – Давай без грохота, – напомнил он ещё раз. – Что-то тут не так. Дай-ка я дверь потрогаю. Он легонько толкнул входную дверь. Она без скрипа приоткрылась. – Что за чёрт! – не сдержался Донсков. – Это мне совсем не нравится. Они осторожно вошли в коридор; с кухни просачивался свет; крадучись, прошли туда. За столом перед горящей свечкой, опустив голову, сидела турчанка. – Милиция! – не крикнул, а совсем буднично сказал Фоменко и с автоматом встал сзади женщины. Та не шелохнулась, словно и не слышала. – Что вы здесь делаете? – спросил Донсков, кивнув Фоменко, уже двинувшемуся с автоматом наперевес в другую тёмную комнату. Вспыхнула лампочка. – Викентий Игнатьевич! – донёсся из другой комнаты голос старлея. – Где Дзикановский? – спросил Донсков и почти не услышал своего осипшего голоса. Прокашлявшись, сказал громче: – Вы вошли сюда вдвоём. Где Викентий Игнатьевич? Турчанка подняла на него голову, сняла шляпу, длинные, густые тёмные волосы рассыпались по её плечам. И зрачки у неё действительно были чёрными, огромными, слезились в белых роговицах. |