Онлайн книга «Нибелунги»
|
Тем временем ярл перешёл к сути своего выступления: – Все вы знаете, что фризы захватили северные земли данов! И даны люто ненавидят короля Зигмунда! Предлагаю использовать это обстоятельство! Оно нам на пользу! Почему – спросите вы? (По толпе на площади пробежал ропот удивления…) Я отвечу: если мы объединим усилия с данами, то добьёмся больше успеха. Так фризы не смогут помочь бургундам! И наоборот! Мы уничтожим их! Толпа восторженно ревела. Во взорах мужчин читалась жажда поживы и крови… Галлий оставался на площади, пока ярл не покинул помоста. Саксонец, стоявший рядом с ним и проявивший нескрываемый интерес к лупанариям, предложил: – Идём в харчевню! Я угощу тебя отменным ячменным пивом. А ты расскажешь мне про жриц любви… Галлий охотно согласился: самое время послушать разговоры в харчевне, именно они отражают настроения, царящие в городе. В харчевне было на редкость многолюдно. Мужчины группами сидели за столами, пили пиво, обсуждали тинг. Галлий также отхлебнул пива из глиняной чаши, пенистый напиток оказался вполне сносным. Его спутник-саксонец одним махом осушил чашу и потребовал: – Ну же, рассказывай! И Галлий, повинуясь его желанию, начал велеречиво описывать красоту жриц любви, их умение ублажать мужчин, комфортабельность лупанариев, бассейны с горячей и холодной водой… Саксонец слушал, разинув рот. – Непременно отхвачу кусок земли во Фризии. И прикуплю себе парочку шлюх из Кастра Ветеры… – мечтал он. – Построю бассейн, буду, как римлянин, трахать девок во время купания… Галлий давно научился болтать на разные темы, но в то же время слушать разговоры окружающих его людей. Он отчётливо уяснил, что саксы готовы выйти в поход с ярлом в ближайшее время, как только поступит соответствующий приказ. Они не сомневались, что союз с данами придётся им кстати. Спутник «франка» напился до беспамятства и заснул, прямо сидя за столом. Галлий был рад, что отвязался от него. Он уже утомился делиться впечатлениями о том, как жрица любви облизывала его чресла, а он затем «отблагодарил» её за сии нежные услуги в упругий зад. Галлий вышел из харчевни. Несмотря на поздний час на улице царило оживление: горели факелы, саксы (мужчины и женщины) стояли группами и с жаром обсуждали предстоящий поход. Они уже делили Южную Фризию и Бургундию. Северную Фризию уличная толпа намеревалась, так и быть, отдать данам. От всего услышанного нынешним днём у Галлия щемило сердце. Во Фризии у него остались престарелая мать и сестра, овдовевшая два года назад, и три племянника. Кстати сестра была замужем за бывшим легионером. Тот частенько подрабатывал в амфитеатре, участвуя в гладиаторских боях. Правда, бои велись, в отличие от Рима, до первой крови. Фризы проявляли завидное милосердие. Однако свояк Галлия умудрился получить смертельную рану и, промучившись пару дней, умер. С тех пор Галлий старался поддерживать семью. К тому же он не мог пользоваться благосклонностью Пруденс бесплатно, у неё тоже были дети. Правда, старшему сыну скоро исполнится четырнадцать лет, и он намеревался стать воином. Галлий не сомневался: в ближайшее время ему представится такая возможность. Галлий приблизился к дому Пруденс. Навстречу ему неспешно, слегка покачиваясь, шёл Кедрик, старший сын вдовы. – Галлий! Галлий! – закричал он возбуждённо. – Ты был на площади? – Конечно! – подтвердил «торговец», заметив, что его пасынок слегка пьян. – Ты пил пиво? – Ну да! – с готовностью подтвердил тот. – Я уже мужчина! Мне почти четырнадцать лет! Я имею право пить пиво, трахать девок и сражаться с врагами! Галлий, не сдержав улыбки, заметил: – Первое и второе гораздо приятнее, чем война. Уж можешь мне поверить! – Ха! – возмутился разгоряченный юнец. – Ты рассуждаешь, как торговец! Не будь ты мне почти отцом… Я бы… – он попытался замахнуться на Галлия, но потерял равновесие и чуть не упал. Тот же подхватил своего пасынка, не давая изваляться в грязи. – Идём в дом… Что делает Пруденс? – Плачет… – признался Кедрик. – Вот глупая женщина… Галлий, цепко поддерживая Кедрика, вошёл в дом. Пруденс хлопотала около очага. Её младшая дочь Гертруда занималась шитьём. – Наконец-то… – буркнула хозяйка, взглянув на мужчин. – Галлий, где ты его нашёл? – она гневно смерила Кедрика недовольным взором. – Да здесь, рядом с домом… – признался тот. – Ложись спать! – обратилась она к сыну и перехватила его у Галлия, дабы тот не упал. – Не трогай меня… – возмутился юнец. – Я уже взрослый… – Да-да, я это слышал: можешь пить пиво, трахать девок и махать мечом! – подтвердил Галлий. – Тебе надо поспать! – И ты туда же… – обиженно произнёс Кедрик и повиновался матери. Та отвела его за занавеску и уложила на расстеленных волчьих шкурах. Вскоре за занавеской послышалось размеренное сопение будущего воина. – Есть хочешь? – поинтересовалась Пруденс у Галлия. – Угу, живот подводит от голода… Женщина взяла деревянную ложку с длинной резной ручкой, наложила просяной каши в глиняную чашу и поставила её на стол. – Ещё горячая, ешь аккуратнее… Не обожгись… Галлий с аппетитом накинулся на кашу. Пруденс выждала, когда её мужчина насытится, и спросила: – Так ты присутствовал на тинге? – Да… Ярл объявил поход на фризов и бургундов… – Хм… – удивилась Пруденс. – И как же он намерен воевать? Фризы живут на западе, а бургунды на юге? Он что, намерен разделить силы? – Вероятно… – односложно ответил Галлий, доедая кашу. – Вроде как с данами хочет заключить союз… – А-а-а… – протянула Пруденс, понимая, что войны не миновать и Кедрик непременно пожелает утвердиться как воин и мужчина. – И что ты намерен делать? Галлий пожал плечами: на самом деле он ещё не решил… – Не знаю… Но захват богатых бургундских или фризских земель вдоль Рейна кажется мне весьма привлекательным. – Значит, ты тоже собрался в поход? – напрямую спросила Пруденс, усаживаясь за стол напротив Галлия. Тот оторвался от тарелки. Взгляды мужчины и женщины пересеклись… – Я знаю, о чём ты думаешь… – сказал Галлий. – Кедрик ещё юнец, но ты не удержишь его дома подле себя. Война – это возможность проявить себя и разбогатеть. – И погибнуть… – добавила Пруденс. – Увы… Война – не увеселительная прогулка… – Я боюсь за вас обоих… – призналась женщина. Галлий невольно улыбнулся. Он смерил взором свою возлюбленную: несмотря на зрелый возраст и нелёгкую жизнь, она была ещё хороша собой – дородная, белокожая, с пышными рыжими волосами и голубыми глазами. |