Книга Assassin's Creed. Черный флаг, страница 12 – Оливер Боуден

Как-то утром, проснувшись в состоянии похмельного отупения, я застал Кэролайн полностью одетой.

– Не хочу, чтобы ты уплывал, – сказала она и вышла.

В один из вечеров я отправился в таверну «Забористое пойло». Я был, как бы это сказать, немного не в себе. Я сидел, ссутулившись над кружкой, и жадно глотал эль в перерывах между мрачными раздумьями. Меня всегда удивляло, до чего быстро пустеют мои кружки.

Но вся горькая правда была в том, что я как раз в этот момент был самим собой. Молодой парень, всегда готовый поболтать и посмеяться, исчез. Его сменил… по-прежнему молодой парень, но несущий на своих плечах все печали мира.

С первых же дней там, на ферме, Кэролайн стала помогать моей матери. Та поначалу пугалась, пыталась возражать, говоря, что такой леди не пристало возиться с овцами. Однако Кэролайн лишь смеялась и говорила, что не собирается даром есть свой хлеб. Когда я впервые увидел ее во дворе (где еще совсем недавно она горделиво восседала на своем скакуне) в рабочей одежде: в белоснежном чепце, фартуке и рабочих сапогах, – я был горд. Но со временем наряд жены стал все сильнее напоминать мне о моей мужской несостоятельности.

Что еще хуже, Кэролайн вовсе не тяготилась новой жизнью и не считала себя оказавшейся на нижних ступеньках социальной лестницы. Зато так считали все вокруг, и ни по кому это не било больнее, чем по мне.

– Заказать тебе еще кружку эля? – послышалось у меня за спиной.

Я мгновенно узнал голос Эмметта Скотта. Повернувшись, я убедился, что не ошибся. Передо мной действительно стоял отец Кэролайн. Последний раз я видел его на свадебной церемонии, когда он публично отказал дочери в приданом. И вот теперь он собирался угощать элем столь ненавистного ему зятя.

Но это бич всех пьяниц мира, как мне кажется. Когда ты по горло увяз в этом деле, как я тогда, когда ты смотришь, как стремительно уменьшается эль в твоей кружке, и не знаешь, хватит ли денег еще на одну, ты готов принять угощение от кого угодно. Даже от Эмметта Скотта – твоего злейшего врага. Человека, ненавидящего тебя ничуть не меньше, чем ты его.

Словом, я согласился на угощение. Он заказал мне кружку, вторую взял для себя и, скрипнув табуретом по каменному полу, сел рядом.

Помнишь, я рассказывал про выражение лица Эмметта? Оно у него было такое, словно он только что съел самый кислый лимон на свете. Сейчас, в разговоре со мной – ненавистным ему Эдвардом Кенуэем, – его лицо буквально перекосило от злости. Я в таверне чувствовал себя как дома. А вот Эмметту здесь явно было неуютно. Он поминутно оглядывался назад, поворачивался то в одну, то в другую сторону, будто страшился внезапного нападения.

– Нам ведь так и не довелось поговорить один на один, – сказал он.

– Если помните, ваше поведение на свадьбе не очень-то способствовало разговорам, – невесело усмехнувшись, ответил я.

Как всегда, эль развязал мне язык, сделав смелее. Эль и сознание того, что я завоевал сердце его дочери. Оно и сейчас принадлежало мне. Кэролайн любила меня, иначе не отринула бы прежнюю жизнь и не поселилась в убогой пристройке. Даже такой человек, как Эмметт Скотт, должен был это признать.

– Эдвард, мы с тобой оба люди неглупые, – без обиняков произнес он.

Внешне могло показаться, что он решил управлять ходом нашего дальнейшего разговора. Однако выпитый эль не мешал мне видеть его насквозь. Видеть истинную суть этого человека: пронырливого, напуганного человека, знавшего обман и предательство собратьев по ремеслу. Он наверняка не церемонился с теми, кто стоял ниже его на социальной лестнице. Вероятно, бил слуг, а может, и жену. Ему бы хотелось, чтобы такие, как я, лебезили перед ним, как мои родители на свадьбе. (Воспоминание об их угодливости и сейчас отозвалось во мне вспышкой гнева.)

– А что, если мы с тобой, как настоящие дельцы, заключим сделку?

Я сделал большой глоток, не спуская глаз со своего собеседника, который тоже смотрел на меня в упор.

– И какую же сделку желает предложить мне мой тесть?

Лицо Эмметта посуровело.

– Ты бросаешь Кэролайн. Можешь выгнать ее из дому. Придумай все, что захочешь. Ты ее освобождаешь и отправляешь ко мне.

– А если я соглашусь?

– Я сделаю тебя богатым.

Я залпом допил остатки эля. Эмметт вопросительно посмотрел на пустую кружку. Я кивнул. Он велел принести еще. Новую порцию я выпил едва ли не залпом. Окружающее пространство стронулось с места и поплыло.

– Сказать, куда вы можете засунуть свое предложение? – спросил я.

– Эдвард, – ответил Эмметт, подаваясь вперед, – мы оба знаем, что ты не в состоянии обеспечить мою дочь. И еще мы оба знаем: потому-то ты сейчас и сидишь здесь в полном отчаянии, что не можешь ее обеспечить и даже не знаешь, как это сделать. Да, ты ее любишь. В этом я не сомневаюсь, поскольку когда-то и я был таким же, как ты, – ни на что не годным.

– Ни на что не годным? – стиснув зубы, переспросил я.

– О да, – усмехнулся Эмметт, отодвигаясь от меня. – Сам знаешь, что это правда. Парень, ты ведь всего-навсего фермер, разводящий овец.

– А куда подевался Эдвард? Я-то думал, вы говорите со мной как с равным.

– С равным? Тебе никогда не стать равным мне, и ты это знаешь.

– Ошибаетесь. У меня есть план.

– Слыхал я про твои планы. Каперство. Мечтаешь отправиться в далекие моря и сколотить себе состояние. Нет этого в тебе, Эдвард Кенуэй.

– Есть.

– Ты не обладаешь моральной устойчивостью. Пойми, парень: я предлагаю тебе выход из ямы, в которую ты сам себя закопал. И советую очень серьезно подумать над моим предложением.

Я допил остатки эля и сказал:

– Как насчет того, чтобы обдумать ваше предложение еще за одной кружкой?

– Пожалуйста.

Передо мной, как по волшебству, появилась новая кружка. Я начал переливать ее содержимое в себя, лихорадочно обдумывая предложение своего тестя. Он был прав. Самое жуткое, что я чувствовал за время нашего разговора, – это сознание его правоты. Черт бы побрал этого Эмметта Скотта, но он был прав. Я любил Кэролайн, однако не мог обеспечить ей не то что богатую, а даже мало-мальски сносную жизнь. И если я всерьез думал о счастье Кэролайн, мне стоило согласиться на предложение ее отца.

– Она не хочет, чтобы я уплывал, – после нескольких минут молчания признался я.

– А ты-то сам хочешь?

– Я хочу, чтобы она поддержала мои планы.

– Этого она никогда не сделает.

– Я не теряю надежды.

– Если слова Кэролайн о любви к тебе соответствуют действительности, она никогда не отпустит тебя.

Я был уже сильно пьян, но даже в таком состоянии понимал всю логичность рассуждений Эмметта. Я знал, что он прав. И он это знал.