Книга Поцелуй под северным сиянием, страница 14 – Никки Логан

Бинго! Ее взгляд привлекло яркое цветовое пятно. Это была куртка на гусином пуху, с капюшоном, подбитым пушистым серым мехом. Длинная стеганая, но элегантная, странного оттенка – нечто среднее между оранжевым и вишневым, с металлическим отливом и несколькими черными полосами, лесенкой сбегающими вниз до самого подола. Китти торопливо скинула серо-коричневую парку Уилла и примерила наряд цвета леденца.

Невероятно, но куртка подошла к ее фигуре идеально.

– Этот пуховик я заказал для кое-кого по каталогу, но ее не устроил цвет, – раздался за спиной прокуренный голос.

Обернувшись, Китти увидела владельца магазина. На нем была вязаная маска медведя, оставляющая открытой нижнюю часть обветренного лица. Что ж, повстречать гризли в этом медвежьем углу казалось вполне логичным.

– Мне этот цвет очень понравился, – призналась журналистка.

– Еще бы! – усмехнулся «медведь», хохотнув себе под нос. – Тебе он очень идет.

Китти провела ладонью по отливающей металлическим блеском ткани. Этот наряд можно считать самым женственным из всего, что ей пришлось носить с того момента, когда она ступила на трап самолета, летящего в Цюрих. Внезапно в голове пронеслась мысль: «Я хочу выглядеть красиво ради Уилла. До чего же надоело выглядеть рядом с ним словно чучело».

– Ты там, Китти?

Отражение Маргрейва возникло рядом с ней в зеркале, и она обернулась, приподняв капюшон, чтобы наполовину скрыть лицо.

Уилл замер, разглядывая свою спутницу.

Она сунула руки в карманы и приняла изящную позу, словно манекенщица:

– Как я выгляжу?

Он кашлянул, чтобы прочистить горло.

– Как туристка.

Это можно было бы счесть за оскорбление, но Китти предпочла пропустить его мимо ушей, учитывая то, что Уилл, кажется, не в силах отвести от нее глаз.

Сердце наполнилось радостным волнением.

– Она замечательная!

Маргрейв проследил взглядом за ее рукой, погладившей отливающую металлом ткань. Мягкий мех капюшона ласкал щеки Китти.

– Я покупаю эту куртку! – заявила она владельцу магазина. – Можно я надену ее прямо здесь?

Учитывая немалую цену и то, как долго, судя по всему, этот пуховик провисел, ожидая покупателя, она могла бы надеть его прямо на голое тело – этот человек не возразил бы ей.

Пока Китти оплачивала куртку, несколько батареек для камеры и пару черных шерстяных перчаток, Уилл терпеливо дожидался, молча стоя рядом.

Когда процесс перевода денег с кредитки завершился, Китти повернулась и ослепительно улыбнулась своему спутнику:

– Ура!

Может, ее отличное расположение духа поможет противостоять мрачному настроению, внезапно овладевшему Уиллом? Или все дело в том, что он не хочет выходить на люди с женщиной, которая в своем наряде напоминает сосиску из хот-дога?

– Полагаю, можно больше не беспокоиться, что ты потеряешься в лесу, – язвительно заметил Маргрейв, по-джентльменски распахивая перед Китти дверь магазина.

«Вот что значит женственный наряд, – мелькнуло в голове. – А ведь когда мы входили в магазин, Уилл не потрудился открыть передо мной дверь».

Китти с трудом сдержала победную улыбку.

– В принципе тебе вообще не стоит переживать, что я заблужусь. Я большая девочка и сама могу о себе позаботиться.

– Сомневаюсь, судя по тому, что ты себе купила.

Ну-ну. Китти обиделась бы на эти слова, если бы не подметила, что Уилл все еще бросает на нее взгляды исподтишка.

После он привез свою гостью в людное кафе в центре города, где за столиками сидели не только туристы, но и местные жители.

– Здесь лучший кофе в Черчилле, – пояснил Маргрейв и поднял воротник куртки, прежде чем выйти из машины.

Внутри кафе было декорировано искусственной паутиной, посетители и персонал были наряжены вампирами, зомби, ведьмами, на каждом столе стояла выдолбленная тыква с зажженной свечой.

– Сегодня же Хеллоуин! – вспомнила Китти. – У нас в Австралии его не особо празднуют.

Теперь она поняла, почему владелец магазина был в маске медведя.

– Не понимаю, как ты можешь все еще считать себя австралийкой, если не была на родине уже много лет, – ответил Уилл, становясь в очередь возле стойки.

Китти, оглядев зал, поняла, что туристов очень легко отличить от жителей Черчилла по яркой, нарядной одежде. Их тут было раз в десять больше, чем местных.

– Если определять национальность человека по тому, где он живет, у меня вообще ее нет, потому что я очень много путешествую.

– Не сидится на месте?

– Занимаюсь своей карьерой.

– А как насчет личной жизни?

Китти начала загибать пальцы на руке:

– Черчилл, Непал, Монтана, Ньюфаундленд… Хочешь, чтобы я вспомнила все твои переезды?

Уж не Маргрейву ее упрекать – это точно!

Он повернул к ней мрачное лицо:

– У меня была личная жизнь.

Слово «была» словно ударило Китти под дых.

– А у меня есть, просто не такая, как у тебя. И что плохого в постоянных путешествиях?

– А что плохого в том, чтобы иметь семью?

Тут подошла их очередь. Парень за стойкой поздоровался с Уиллом, поставил перед ним чашку кофе и протянул ему сложенный лист бумаги, а после принял заказ у Китти.

Благодаря тому, что пришлось прервать ненадолго спор, пыл собеседников чуть остыл.

– Думаю, мы оба повидали и натворили столько, сколько другим и не снилось, – примиряюще сказала Китти, когда они вернулись в машину. – И этим мы похожи, правда?

– Да.

Молчание казалось еще более невыносимым, чем препирательства.

– Так что ты собираешься делать сегодня в городе?

– Зачищать его от медведей.

Китти удивленно переспросила:

– Что?

– Сегодня ведь Хеллоуин. В этот день мы обычно осматриваем город – не забрел ли сюда медведь, а потом выстраиваем по периметру свои машины, чтобы дети могли безопасно ходить от дома к дому, выпрашивая сладости.

Китти замерла, не донеся до рта чашку с кофе. Какой репортаж мог бы получиться из этой истории!

– Вы словно первые переселенцы на Диком Западе, которые окружали свои стоянки распряженными фургонами.

– Да, вполне подходящее сравнение. Всю ночь дежурят патрульные. Их ружья заряжены шприцами со снотворным. Над городом кружит вертолет.

– И это все ради одной ночи переодеваний и раздачи конфет?

– Ради одной ночи, объединяющей жителей Черчилла. И ради свободы. Местным детям ее сильно ограничивают.