Онлайн книга «Феникс»
|
Он долго утешал ее. Надие наконец пришла в себя и потребовала, чтобы Исламбек все рассказал. Все, что касалось Селима. Она верила – это брат ее. Страшное повествование Надие выслушала молча и только спросила: – Как он умирал? Саид вздохнул. – Мне хотелось бы в такую минуту быть похожим на него… Этому она тоже верила. И сжала его руку. Странно, Исламбека не коснулись предчувствия. Его искали в то утро, искали в комитете. Искал Каюмхан. Ольшер дважды звонил – требовал к себе шарфюрера. Нигде не было Исламбека. Он мог опоздать на Ноенбургештрассе: все опаздывали. Мог вообще не прийти. Мог сослаться на особое поручение Ольшера. Никто не стал бы проверять начальника «Тюркостштелле». Однако сегодня линии перекрестились. Не заметить отсутствия Саида было нельзя. И когда в три часа дня он явился в комитет, усталый, грустный, в мокрой шинели, фрау Людерзен всплеснула руками. – Майн готт, он жив! – А что! – не понял Саид. – Почему я должен быть мертвым? – Только с того света так трудно вызволить человека. Она сделала строгие глаза и скомандовала: – Сейчас же к гауптштурмфюреру! В «Тюркостштелле» Саид не увидел радостных лиц. Надие, видимо, преувеличила восторги по поводу удачной операции за линией фронта. Офицеры, как всегда, были молчаливы. Не заметил Саид и особых перемен в Ольшере: обычная пытливая настороженность во взгляде, официальный тон. Правда, что-то торжественное угадывалось в облике капитана. Он высоко держал голову и постоянно одергивал борт кителя – гауптштурмфюрер был в форме. Последнее время начальник «Тюркостштелле» носил так мало соответствующий его фигуре эсэсовский мундир. Исламбека капитан принял, стоя у окна. На приветствие Саида ответил громко и высоко вскинул руку: «Хайль!» Это было ново. Прежде Ольшер ограничивался вялым, почти неприметным движением кисти. Губы едва раздвигались, кажется, без звука. Сегодня все выглядело иначе. Голос капитана звучал громко. Слова произносились отчетливо. – Рейхсфюрер поручил мне передать благодарность Саиду Исламбеку за его услугу немецкому командованию. Ольшер подошел к застывшему у порога шарфюреру и пожал ему руку. – Вы представлены к повышению в звании… Саид не знал, как реагировать на поток торжественных фраз, и только кивал. Улыбнуться не смог, хотя в такой момент солдат отвечает всегда проявлением радости. Ее ждал капитан. Искал на лице шарфюрера ответа. Настойчиво искал. Это тоже была проверка. – Надеюсь, вы оцените внимание рейхсфюрера? – О да, капитан. Нет, не так представлялась Ольшеру церемония передачи благодарности. Гауптштурмфюрер сделал все для психологического эффекта. А эффекта не получилось: потомок Исламбеков слишком сдержанно воспринимал такое важное событие в своей жизни. Впрочем, могла сыграть неожиданность: обещан расстрел, получены же свобода и благодарность. К тому же шарфюрер умен, ему свойственно стремление к анализу, он не принимает легко повороты судьбы. Это, в сущности, неплохо. – Я рад за вас, – подчеркнул Ольшер. Он вернулся к окну и оттуда, с какой-то предполагаемой высоты, призвал Исламбека: – Вы нужны Германии! Это было последнее в инсценировке капитана. Кульминация. За ней следовала деловая часть: – Война подошла к поворотному пункту. Фюрер меняет стратегию, в которой все будет необычно и молниеносно. Я сообщаю эту тайну, веря в вашу преданность рейху и полагая, что передо мной один из исполнителей плана фюрера. Речь Ольшера звучала для Саида как страшный приговор: его хвалили за помощь Германии, за услугу врагу, который топтал родную землю. Хотелось крикнуть: «Неправда! Я творил вам месть. Вам, Ольшер. И только нелепый случай обернул удар против меня. Родина должна узнать об этом». – Первый заход по вашему паролю дал блестящие результаты, – продолжал Ольшер. – Он вам известен. Установлена связь с людьми Мустафы Чокаева. Мы приступили к действиям более широкого масштаба, и в этих действиях возрастает роль господина Исламбека. От вашего имени пойдут шестерки на встречу с друзьями Чокаева, которые готовы оказать Германии неоценимую услугу… Торжественность в голосе капитана померкла. И поза изменилась. Он опустился в кресло. Устало откинулся на спинку. Возможно, Ольшер действительно был утомлен – Главное управление не прерывало работу даже ночью. В любое время могли позвонить от Кальтенбруннера, или Шелленберга, или даже от рейхсфюрера Генриха Гиммлера и капитан должен был быть на месте. – Как мать? – спросил Саид. – … неоценимую услугу, – не услышал вопроса капитан. – Разговор теперь пойдет об уничтожении крупнейших объектов. – Как мать? – уже громко, с тревогой в голосе, повторил Исламбек. – Ах, вы о матери! – устало изрек капитан и остановил свой взгляд на лице Саида. – Она стара, господин шарфюрер… Очень стара и больна… Жаль, конечно… – Ее убили? – почти вскрикнул Саид. – Что вы, шарфюрер… Как можно… Просто ее участие уже… излишне, – закончил капитан. Саид сжал губы. Еще одна беда постигла его сегодня… Уходит мать… Самое светлое… Самое дорогое… Ольшер переложил на столе бумаги – искал что-то или просто занимал себя во время паузы. Потом вернулся к Саиду. За несколько секунд Ольшер переродился. Усталости на лице не было. Дремоты не было. Ожил гауптштурмфюрер. Словно избавился от скучной обязанности, а разговор о матери Саида являлся такой скучной обязанностью для начальника «Тюркостштелле». Снова началась настоящая работа. – Нужны новые связи… Широкие. Надежные. – Абдурахман, – напомнил Саид. – Еще! – Я должен подумать. – Думайте! – Необходимо время. – Сколько? Саид мог назвать любой срок – часы, дни. Даже неделю. Ему не надо было вспоминать, но надо было придумывать. А прежде следовало разобраться во всем, что узнал от Ольшера. – Не знаю, – пожал плечами Саид. – Несколько дней… – Много. – Если мысль придет раньше… – Должна прийти, – утвердил капитан. – Буду стараться, господин гауптштурмфюрер. Прощаясь, Саид спросил Ольшера: – Анвар Каримов оправдал ваши надежды? Не сразу ответил Ольшер. И ответа искал не у себя, а у Исламбека. Смотрел на него, колол глазами. Хотел, видимо, понять, что нужно шарфюреру. – Вы сделали удачный выбор… Гундт доволен… Не Ольшер, а Гундт доволен. О себе он умолчал. Что правда и что нет? Какая-то правда была во всем ворохе новостей и событий, обрушившихся на Исламбека. К ней прибавилась еще полуправда, принесенная Азизом. |