Онлайн книга «Конец "Саго-Мару"»
|
Кунгасы вереницей уходили от берега и прятались в дымке – предвестнице жаркого дня. – Ано-нэ! – крикнул Сато, сложив руки рупором. Рыбаки подняли головы. Видимо, никто не узнал Сато в бравом солдате, обремененном двумя сундуками. Только Доно что-то крикнул, отвечая на приветствие. Шкипер взмахнул рукой, и флотилия исчезла среди солнечных бликов. …Как трудно разговориться после долгой разлуки! Вот уже полчаса отец и Сато обмениваются односложными восклицаниями. Ставни раздвинуты. Блестят свежие циновки. Отец хочет, чтобы все односельчане видели сына в кителе и фуражке с красным околышем, со звездочками ефрейтора на погонах. Рыжими от охры, трясущимися руками он подбрасывает угли в хибати, достает плоскую фарфоровую бутылку сакэ и садится напротив. Они сидят молча, протянув руки над хибати, – солдаты, герои двух войн, – и слушают, как потрескивают и звенят угли. Сестра Сато, маленькая Юкико, движется по комнате так быстро, что кимоно не успевает прикрывать ее мелькающие пятки. Она ставит перед братом соба[62], квашеную редьку, соленые креветки и засохший русский балык – лакомство, доступное только отцу. Они молчат. Они так редко встречаются, что отец не знает даже, о чем спросить удачливого сына. – Вероятно, у вас мерзли ноги? – говорит он, глядя на ботинки Сато. – Нет, мы привыкли, – отвечает Сато небрежно. Между тем дом наполняется гостями. Приходит аптекарь Ватари, плетельщик корзин Судзумото, шкипер Кимура. Появляется гадальщик Хаяма, высокий неряшливый старик в котелке, предсказавший Сато жизнь, полную приключений и перемен. Хаяма рад, что предсказания так быстро сбываются. Он треплет Сато по плечу и дышит винным перегаром. Отец, сделав приветливое лицо, с тоской и неприязнью смотрит, как господин Хаяма, бесцеремонно завладев чашкой с лапшой, со свистом втягивает клейкие нити… Если не подойдут остальные, этот обжора съест и креветки, и соленый миндаль, и балык. Но Юкико уже пятится от входа, кланяясь и бормоча приветствия. Сам господин писарь, услышав о приезде Сато, решил засвидетельствовать почтение новоявленному герою. Вытирая клетчатым платком свое раскисшее лицо, он здоровается с собравшимися и косится на миловидную Юкико. Вместе с писарем входит учитель каллиграфии господин Ямадзаки – маленький, кадыкастый, с широким ртом, где зубы натыканы как попало. Сато раскланивается с ним особенно почтительно. После отца старый сэнсэй[63] для него самая почтенная фигура в деревне. Подогретое сакэ делает гостей разговорчивыми. Сато ждет, когда его будут расспрашивать о службе и последних подвигах армии, но гости наперебой начинают делиться собственными впечатлениями. – Перед тем как идти в сражение, – вспоминает господин Ямадзаки, – росскэ нагревают над кострами свои шубы… Однажды возле Куачензы… Всем известно доблестное поведение господина Ямадзаки в стычке с казаками, когда на одного учителя напали шесть великанов в бараньих тулупах, – но никто, из боязни проявить неучтивость, не прерывает рассказчика. Наконец Сато получает возможность говорить, но все рассказы, приготовленные заранее, когда он поднимался по тропинке, вылетели у него из головы. – У них трехмоторные самолеты, – начинает он невпопад. – Мы видели их каждый день… – Они купили их на деньги от Китайской дороги! – с возмущением кричит учитель. – Купили во Франции… Вы видели закрашенные знаки французов? – Нет… Они были высоко. Наступает пауза. – Я всегда предсказывал ему повышение, – бормочет господин Хаяма, бесцеремонно почесываясь. – Вы знаете новость? – спрашивает писарь. – Сегодня умер полицейский Миура. Говорят, от разрыва сердца. Он сильно огорчался последнее время. Несомненно, что господин Миура, весельчак и бабник, мог умереть не от огорчения, а только от пьянства, но слушатели почтительно склоняют головы. – Теперь освободилась вакансия… Если соединить настойчивость и хорошие рекомендации… Все многозначительно смотрят на Сато. Отец – с гордостью, соседи – с почтением, Юкико – с испугом: она не может даже представить брата с такой же толстой красной шеей, как у господина Миура. – Надо подумать, – говорит Сато с важностью, хотя чувствует, что готов сию минуту бежать в канцелярию. – Я подумаю, – повторяет он, наслаждаясь впечатлением. Вдруг учитель приподнимается и, ухватив плечи Сато своими худыми цепкими руками, злобно кричит в уши отпускнику: – Вот новость! Он хочет подумать… Встать! Живо! И сразу пропадает все: море в светлых бликах, тропинка, рыбаки, отец, писарь, Юкико… В казарме полутемно. На потолке мигает фонарь «летучая мышь». Фельдфебель, сдернув с Сато одеяло, грубо трясет его за плечи. Одним рывком Сато надевает штаны. Полурота выстроилась на дворе возле казармы. Пока нет команды «смирно», солдаты трут уши, щиплют себя за плечи и ляжки, стремясь стряхнуть остатки сна. Косо летит снежная пыль. – Говорят, красные перешли в наступление, – шепчет, лязгая зубами, Мияко. – Но ведь пока еще… – Прекратить разговоры! Смирр-но! Господин фельдфебель выкликает по списку солдат. В морозном воздухе, точно отрывистый лай, звучат застуженные солдатские голоса. Стрелки ждут приказания, вытянув руки по швам, боясь прикоснуться к покрасневшим на морозе ушам. Господин поручик скороговоркой поясняет задачу: – …Пользуясь миролюбием правительства, росскэ нарушили границу и захватили часть территории Маньчжоу-Го – от мельницы до знака номер семнадцать… Солдатам второй роты выпала честь доказать росскэ, что такое истинный дух сынов Ямато. Двигаться в полной тишине. Возможен бой с превосходящим по силе противником… Надеть металлические шлемы… Наушники не опускать. …Рысцой солдаты сбегают в падь, пересекают дорогу и углубляются в лес. Здесь теплее и тише. Звезды еле видны в путанице черных сучьев. Сухие листья гремят под ногами. Крепкий, морозный воздух, быстрое движение отряда и неизвестность цели опьяняют Сато. Он чувствует, как начинают гореть щеки. Они идут долго. Пот выступает через шинели и оседает инеем на сукне. Лес давно исчез в морозном тумане. Они идут гуськом между скал, по дну пересохшего ручья. Под ногами лопаются ледяные корки, и фельдфебель то и дело предостерегающе поднимает руку. Потом солдаты долго ползут в кустарнике, где, несмотря на мороз, сочится вода. Перчатки Сато намокают. Он чувствует, как влага проникает сквозь двойную материю на коленях… Перед ними поляна, клином врезавшаяся в лес. Справа из темноты проступает крыша мельницы. Здесь проходит граница. Охваченный волнением, Сато смотрит на высокий столб, раскрашенный белыми и зелеными полосами… Он так высок, что, даже протянув руку, нельзя достать до железного герба. Какие, однако, ловкачи эти росскэ, сумевшие так быстро присвоить поляну! |