Книга Поцелованный богом, страница 79 – Лариса Соболева

Рита рыдала от ужаса, забившись в угол, рядом с ней, свесив голову, сидел Леон, опираясь на ружье. Двоих убил он, третьего – Рита. Что теперь делать? Вдруг мать, накинув шаль, приказала:

– Ты мужчина. Успокой сестру, и ждите меня...

Она побежала в правление, где имелся единственный на весь колхоз телефон. Сторож впустил ее. Катя сняла трубку, попросила телефонистку соединить, назвала номер. Долго никто не отвечал, Катя нервничала.

– Говорите, – сказала телефонистка.

– Это я, Катя. Вася, приезжай, срочно приезжай...

– Что случилось?

– Не могу сейчас говорить. Когда приедешь... Петро... Вася, пожалуйста...

– Я еду.

Она вернулась домой, убедилась, что с детьми относительный порядок, и побежала к дороге, надо было подготовить Василия...

Он приехал через полтора часа, гнал на максимальной скорости, чувствуя, что случилось нечто страшное. Василий узнал машину брата, внутри нехорошо заныло, но он не остановился, а свернул на хутор. Вскоре увидел Катю, притормозил, она села в кабину и молчала.

– Что тут произошло? – спросил Василий.

– Петро приехал с сыновьями нас убить. – У нее дрожал голос. – Они набросились на нас... Вася, пойми, мы защищались. Леон застрелил двоих, третьего убила ножом Рита...

Василий упал лбом на руль, скрипел зубами...

– Вася, почему он так поступил?

– Сегодня похоронили Марксину. Она вскрыла себе вены, потом испугалась, что умрет и вызвала отца вместо врачей. До приезда докторов девочка истекла кровью. – Сообщил Василий.

– О боже! – Катя в бессилии упала на спинку сиденья, запрокинула голову. – Глупая девочка... А ты куда смотрел? Почему Леон из всех девушек выбрал именно дочь твоего брата?

– Я виделся с Леоном редко по твоей прихоти. Я не знал.

– Вася, что делать? Я хочу спасти сына и дочь.

– Интересно, как ты себе это представляешь?

– Ты думай! – огрызнулась она. – Чья порода? Это вы все решаете пулей, а Леон в кого уродился? Между прочим, он и твой сын.

– Наконец-то сказала вслух, – буркнул Василий, заводя мотор.

– Как я могла согласиться на их брак, Вася? – ревела Катя. – Леон и Марксина двоюродные брат и сестра. В высшем свете браки между кузенами случались, но никогда не одобрялись, а потом и вовсе были запрещены... Это кровосмешение, Вася...

– Ты в любом случае не согласилась бы из-за Петра. Следовало рассказать Леньке всю правду, когда он приехал поступать. Если б он жил у меня, сейчас ты не ревела бы, и никого не нужно было бы спасать...

Он пережил страшные минуты, когда увидел трупы брата и племянников, которых очень любил. Но у него еще был сын, и он любил его не меньше. Втроем они перенесли тело Петра на заднее сиденье, Владлена положили в багажник. Василий все время беспокойно посматривал в сторону соседей, но усадьбы были большие, дома выстроены далеко друг от друга, люди не высовывали носа. А когда переносили Марлена, тот застонал.

– Он жив, – обрадовался Василий. – Быстро его в машину...

– Маргарита, вымой пол! – приказала Катя, забежав в дом. – С мылом.

– Я не могу, – затрясла головой девушка.

– Можешь! – рявкнула мать. – Леон, поможешь ей.

Пришлось и Петра уложить в багажное отделение, а на его место устроили Марлена. Катя поехала с Василием в районную больницу. Марлена сразу же уложили на носилки и отнесли в операционную. Но времени было мало, Василий снова сел за руль и вернулся на хутор за Леоном. Доехав до автомобиля брата, Василий пересел в него и приказал сыну:

– Поезжай за мной, надо отъехать подальше.

– Сынок, а где ты так научился руль крутить? – удивилась Катя.

– Дядя Вася учил, он иногда навещал меня.

Ехали по степи и бездорожью, наконец, остановились. Петра усадили за руль, рядом Владлена.

– Прости, Петро, ты сам пришел за своей смертью, – сказал Василий, обливая машину бензином из канистры.

Он кинул горящую спичку, и пошел к своей машине. Сзади раздался взрыв, но Василий не оглянулся.

Рассвело. Катя и Василий сидели на скамье в больничном сквере.

– А где был Назар? – спросил он, закуривая очередную папиросу.

– Может, у Мильки... – вяло ответила Катя, она безумно устала, ее трясла мелкая дрожь, как от холода. – А может, у другой. Он не пришел ночевать.

– Давно говорил: бросай его и ко мне приходи.

– Я боялась, что мне будет мешать двадцатый год.

– Да я за тот год расплатился выше головы, – с горечью сказал он. – Всю жизнь любил женщину, которая меня ненавидела и оставила без глаза. Думал, один раз пересплю с ней и все пройдет. Не прошло. Я не женился, хотя были и красивые, и умные, и просто хорошие. Другая мне не нужна была. Именно эта женщина родила мне сына, но я не имел права с ним видеться из-за нее же. Думал, скоро постареет, станет страшной, морщинистой, тогда я перестану ее любить. Но годы шли, а она становилась только лучше, а мне было все хуже. Если удавалось уложить ее в постель, я видел, что ей хорошо со мной, но она упорно доила козу, кормила кур на хуторе и терпела измены мужа. Теперь мой сын убийца... Этого тебе мало? (Она прислонила голову к его плечу, Василий обнял ее, вздохнул). Катя, не бросай меня сегодня. Мне очень плохо.

Катя посмотрела ему в лицо и подумала, что сила Васьки-Василия превышает все человеческие возможности. Несмотря ни на что он оказался способен и на жертвы, и на великодушие, и на раскаяние. Он обрел себя, а она потеряла, хотя думала, что невзгоды укрепляют дух, но они же ее и подавили.

В те времена хирурги, имевшие опыт с войны, творили чудеса даже в захолустье сообщили им, что операция прошла успешно.

– Марлен расскажет, что произошло, – по дороге на хутор, осторожно высказала свои опасения Катя.

– Не расскажет, – заверил Василий. – Я об этом позабочусь, живи спокойно.

Он остановился у дома, Катя открыла дверцу машины:

– Не уезжай, я соберу вещи. И Леону пора в институт.

– А без вещей нельзя? Ты ведь передумаешь.

Катя отрицательно покачала головой, дескать, ее решение окончательное, а потом попросила:

– Не говори пока Леону о Марксине, потом скажем.

И побрела в дом. Остановившись на пороге, она увидела Назара с виноватыми глазами, увидела уют, созданный ее руками. И отторгла: это не мое.