Онлайн книга «Вход в лабиринт»
– Переговоры возможны? – Исключено. Враг на века. – И как же тогда… – Давай так… – Баранов положил мне чугунную ладонь на плечо. – Достал он нас до самых до окраин нервной системы, но отношения тут сугубо наши, старинные, и мы их или наладим, или расторгнем. Как – нам и знать. А потому задача такая: выходи на службу безопасности «Днепра» и в ближайшее время назначай им встречу. А день и время встречи согласуем. – О чем им со мной говорить, если у них есть Рыжов? – Будет о чем, – сказал Баранов внушительно. – Это я обещаю. И никто, – покачал пальцем, – в этой конторе, да не только в этой, не скажет, что я словами пробрасывался… Так что идите, товарищ руководитель, занимайтесь своими делами. А там и с другими утрясется… Спорить с ним я не стал. Не знаю, какие планы роились в головах этих гангстеров от милиции, но в одном сомневаться не приходилось: если эта парочка задумывала комбинацию, то исполнялась таковая непременно и бесповоротно. И я занялся коррумпированным таможенным деятелем, получив на него от Лены общие установочные данные. А когда эти данные обросли деталями, почерпнутыми из наших ведомственных источников, то снова воззвал к Акимову и Баранову, ибо персона имела прямые родственные связи с одним из главных учредителей «Днепра», чьей основой были украденные пограничные подати и, соответственно, те дяди, кто податями распоряжался, вкладывая их в основательный бизнес. – Если мы возьмем его с кокаином, это будет такой удар по «Днепру», который уже не простят, – говорил я угрюмо горбящимся на стульях за столом заседаний подчиненным. – Одно дело – арест левых грузов, другое – переход на персоналии… Это – война. И Сливкин на нее не пойдет. – Ты не обязан ему докладывать про всю бодягу, – сказал Акимов. – По разработкам – нет, – согласился я. – И то – вопрос! Но по реализации обязан! И когда доложу, он навешает мне за то, что я его не ввел в курс до того, как мы этого хмыря принимали на свой борт и опускали в трюм. А после все вывернет наизнанку. В том числе лично пойдет замирять «Днепр» и «Капитал». Выслужится везде! – Когда прибывает контрабанда? – лениво спросил Баранов. – Через три дня. Соратники долго и непонятно переглянулись. – Думаю, управимся, и пасьянс сложится, – сказал Акимов раздумчиво. – Ты кому говоришь и о чем?! – подскочил я со стула. – Мы внесем твои поправки в общий план мероприятий, – слегка дрогнула в усмешке отвислая губа у Баранова. – Готовь прием наркоторговцев, а там все и образуется… – Что за загадки? – Все загадки разгадаются в свой срок, – рубанул воздух рукой Акимов. – Лишних разговоров вести не будем. Боюсь сглазить ситуацию. Отдай нам ее на поруки… Ты же знаешь: мы тебя не подставим. – Но почему бы не объяснить мне… – Слова – это вибрации, – произнес Баранов, смешливо моргнув обоими глазами. – А вибрации влияют на мироздание. Человек же вообще – резонансный контур… – Да… пошли вы! Контур! Ты по физике небось дальше трояка и не продвигался, а разглагольствуешь тут как член-корреспондент… – У меня – твердая четверка, – парировал он. – Я, кстати, всегда склонялся к точным наукам. – Вот и шел бы в инженеры. – А я и есть инженер-проектировщик от практической юриспруденции. Я лишь вяло отмахнулся: – Пшли вон… А через три дня, когда утром я выезжал из управления в аэропорт, дабы проконтролировать приезд курьера с кокаином и расстановку сил по фиксации его дальнейших контактов, еще на лестнице меня остановил один из начальников отделов и, изумленно качая головой, поведал: – Слышали новость? Рыжова-то… У нас раньше работал… Вчера грохнули. По моему хребту поползла шершавая крупа гусиной кожи. – Кто? Как?! – Вход в подъезд, лестничная площадка. Без особых затей. – А… кто занимается? – Министерство поручило нам, у нас самый квалифицированный отдел. Баранов, естественно! Я ринулся в убойный отдел. Баранов сидел за столом, внимательно изучая какую-то служебную бумагу, – сама невозмутимость, застывшая скала опыта и всеведения матерого правоохранителя. – Как понимать? – спросил я терпеливым голосом. Он поднял на меня спокойные, залитые усталостью и скукой глаза. Дернул плечом, словно сгоняя назойливого слепня. – А пойдем выйдем… – предложил вежливым тоном. – А пойдем. – Ты куда-то торопишься? – он накинул пальто. – В аэропорт. – Вот я и провожу. До ворот. Несмотря на всю свою монументальную массивность, от которой веяло носорожьей силой, говорил он неизменно корректным, обезоруживающе дружеским тоном – что с коллегами по работе, что с бандитами, также, впрочем, его трудам сопричастным. Речь свою он начал уже в коридоре, тихо, но веско роняя слова: – Ты меня спрашивал, о чем с тобой люди из «Днепра» беседовать будут? О двуликом Рыжове, вот о чем. Который получал с двух подносов и всех подносящих между собой ссорил. Но, полагаю, получал он с кого-то еще, кому тоже насолил интриганством своим и жадностью. За что и поплатился. – Чего ты мне мозги паришь – сказал я укоризненно, отворяя тяжеленную входную дверь учреждения и выныривая из затхлого люминесцентного тепла холла в прохладную сумрачную тишину мягкого обильного снегопада. – Какого ты там третьего конструируешь? Что за миф? – Это ты так их будешь парить шефу, – уверил он меня мягко. – Был третий, был. И мы упорно выясняем, кто он такой. А сегодня до кучи задержим таможенного вертихвоста. После чего разговор с «Днепром» пойдет с позиции очень серьезной силы. Но на доброжелательных интонациях. А затем людям протянут руку дружбы. И они к ней прильнут. Я тупо смотрел, как нежные сливочные хлопья снега оседают на плечах его пальто и густой, уже обильно засоленной сединой шевелюре. – А Сливкин все проглотит, – продолжил он назидательно. – Как только задержишь злодея – находи меня. Тут же будет звонок из администрации нашему командиру: дескать, поздравляем, с этими негодяями давно пора кончать, – добавил доверительно: – Смена грядет в таможенном руководстве, большая смена, а тут ты ненароком побеждающей стороне сильно удружишь… Так вот почему дело по Рыжову передали нам… Заказное убийство, заказное расследование… – Продолжить? – спросил он, уловив мое замешательство. – Любопытно послушать. – Через неделю хозяева «Днепра» превращаются в обычных коммерсантов. Заинтересованных отныне в нашей милости. А поймут они этот прискорбный факт уже сегодня. Шах и мат. |