Онлайн книга «Прокурорская крыша»
– Ну, что… – Гирин тоже хмурился. – Нечего стены подпирать. Идем к нам. От нас и позвоним… Чо ж… Будем искать. И на том спасибо… Хоть какая-то информация. Вернулись к Гириным. Куда звонить? С чего начать? – Дай, я буду звонить, дядя Ваня… – попросил Николай. Положил перед собой блокнот, ручку и придвинул телефон. – Скорая?… Куда доставили вчера?… В ЦГБ?… В какое отделение?… Вскоре стало известно все. Лежит в отделении общей терапии на седьмом этаже. Номер палаты такой-то. Лушников записал и поднялся. – Съезжу… Однако Гирины не отпустили. Вместе сходят. Посмотрят в глаза его бестолковые. А пока надо хоть часок отдохнуть – все равно там неприемные часы пока что. Отвели племянника в комнату и уложили на кровать, плотно прикрыв после себя дверь. – У него же пол под ногами играет… – А вечером сходим. Вечером быстро собрались, вышли из дома и сели на троллейбус. Только бы больного в другое место не перевели. Прибыли, поднялись пешком на седьмой этаж и обратились к сестре. Нельзя ли увидеть такого-то. С диагнозом непонятным. – Как это? – медсестра ухмыльнулась. – Разве же так бывает? Посмотрела в список. – Сердечная недостаточность у него. Так что сами к нему идите. По одному… Не может он сам ходить. Лушников вдруг снова вспомнил: кто-то вместо отца находился в квартире. Кто? И вновь сказал об этом Гирину. Тот лишь повел плечами. Потом поговорим. Втроем, не обращая на протесты медсестры, прошли в указанную палату. И вздрогнули, увидев запавшие глаза и обострившийся нос. Мумия египетская, и та краше бывает. – Саня, – заскрипел Гирин, устремляясь вперед, – что она с тобой сделала?!.. Но «мумия» вдруг отворила глаза и вполне ясно спросила: – Кто? Как вас понимать?… – Вот. – Гирин обернулся. – Опять провалы в памяти. А ведь недавно еще вполне соображал. Что с тобой случилось? Как ты сюда попал? Мы же с тобой договаривались… – Ну… – Вот и Настя не даст соврать. Иди сюда, Анастасия… Посмотри. Не нос, а шило. Скажи, Саня, что молчишь?… Как ты?… Можешь говорить?… Сын к тебе приехал… Александр Сергеевич перевел взгляд. – Коля… – тихо произнес. Поднял безвольную кисть и тут же опустил. Не было сил держать. И не было сил радоваться. Просто смотрел на сына и понимал, что где-то в закоулках ума теплится родственное чувство. – Вот как мы, – проговорил снова, вздрогнув голосом. – Сил… нету. Чтобы встать… Николай присел рядом на край кровати, взял отца за руку. Тот с трудом отворил глаза, посмотрел и снова опустил тонкие веки. – Как ни приду к нему, спит, – говорил Иван Иваныч. – Всю дорогу во сне в последнее время. Ему и есть-то некогда… Выпьет горсть таблеток и на боковую. Что за таблетки хоть пил? – А… – едва шевельнул пальцем Сергеич. – Тамара приносила. Ими только и живу. Вот, пять принесла… – Поняли теперь?! – встрепенулся Гирин, – Разве же я вру?!.. Александр Сергеевич отворил глаза и ткнул пальцем в тумбочку. Посмотрите, если не верите. Сын потянул на себя верхний ящичек и наклонился. Сунул руку, чтобы найти там таблетки, и ничего не обнаружил, кроме аспирина в жестком пластиковом пакете. – Были… – Отец не сдавался. – Утром приносила целый бутылек. Перед вами опять была… – Такие, что ли? – Гирин сунул руку в карман пиджака и достал оттуда бумажный сверток. Развернул. Высыпал на ладонь. Аккуратные розовые таблетки в глазурованной оболочке. «Мумия» скосила глаза и облизнулась, глотая слюну. – Они самые. Как бы их употребить. – Обойдешься, – сухо заключил Гирин. – Я пошутил. Именно. Похожие, да не те. Мне против кашля недавно выписывали. – Я тоже кашляю, – «Мумия» хитрила, не желая сдаваться. Но друг был упрям. – Тебе нельзя – мозги заклинить могут. Что даже фамилию свою не вспомнишь. Понял? Кажется, дошло. Кивнул одними глазами и опять закатил их под веки. Обиделся, как ребенок. – Мы тут тебе принесли, – сказала Настасья. – Ты ешь, пожалуйста. Хоть через силу, но не лежи. Ходить надо, аппетит нагонять… Поговорили еще. Больше сами с собой, чем с больным. Тот не хотел больше открывать глаза. Измочалил весь организм с гостями этими. Тихо дернул кистью, дав понять, что могут идти, и отвернул лицо к окну. – Папа, – спрашивал сын. – Где ключ от квартиры? Мне негде ночевать… Слышишь меня? Отец молчал. Впал в забытье и летал себе где-то опять в облаках. Николой посмотрел на часы. Пожалуй, сиди. Кроме мозолей, ничего здесь не высидишь. Встал и вышел из палаты. Родня за ним. Тетка в слезах. В коридоре у окна остановился, поджидая Гирина. – Что за таблетки, дядя Ваня. Тот подошел: – Видал, как уцепился за эти сиреневые. Пришлось соврать, – раздул ноздри Гирин. – Тут как дело было: зашел – он вне себя. Давай мне уши тереть насчет таблеток. Мы тяпнули с ним. Он покушал хорошо и уснул. Я цоп их – и в карман. Думаю, проверить надо. И таскаю до сих пор в кармане. Мимо торопилась девушка в белом халате. – Можно вас на минутку? – позвал Николай. Та с готовность подошла. – Слушаю вас… – Можете вы сказать, что это за таблетки? – спросил он. – Хотя бы примерно. А то таскают тут одному. Он и старается. Девушка напряглась. Почему она должна отвечать? Лушников вынул удостоверение, развернул. Майор полиции такой-то. – Кроме того, – продолжил. – Хотелось бы уточнить назначения. Что ему прописали? – Идемте со мной, – позвала та. – На дежурном посту вам ответят. Подвела и сказала: – Помоги товарищу из полиции… У него вопрос по его компетенции… Другая девушка в белом халате и удостоверение спрашивать не стала. Обычная безалаберность. Взяла в руки медицинскую карту больного и стала читать. Ничего необычного. Рядовые мероприятия, связанные с выводом организма из голода. Подкормка сердечной мышцы. Лушников слушал. Потом разжал ладонь. А вот такие лекарства ему предписаны? – тихо спросил. Медсестра внимательно посмотрела на розовые таблетки. Смяла губы и качнула отрицательно головой. – Насколько я понимаю, это мощные таблетки, применяемые в психиатрии. Подавляют желание бодрствовать, успокаивают. Я бы их не советовала… Но лучше вам обратиться к лечащему врачу – он же заведующий, как раз сегодня дежурит. Пройдите в ординаторскую… |