Книга Клинки Керитона. Дорога на Эрфилар, страница 31 – Андрей Голышков

— Что? Таэм'Лессант согласился и на это?

— А что ему оставалось делать? Не думаю, что он долго сопротивлялся, Ткавел пообещал, что будет лично следить за исполнением договора. Тэннар, Эрок и Фора подтвердили, что не позволят реи-кану его нарушить.

— Да, это лучшие гарантии из всех возможных.

— Что Ткавел потребовал от Триждырождённого?

— А вот об этом, к сожалению, мои источники деликатно умалчивают, — перешел на драматический шепот Маан. — Я не знаю, как его наказали, и сделали ли это вообще.

— О, как! — толи улыбнулся, толи сгримасничал Коввил. — А я, было, уверовал, что ты знаешь всё.

— К сожалению это не так. Пока. Надеюсь, что в скором будущем мне предстоит прояснить и это.

— Эти четверо греолов опасны? Где они сейчас? Чем занимаются?

— Опасны ли они? А сам ты как думаешь? Я не хотел бы повстречать одного из них в тёмном переулке… и в нетёмном тоже не хочу…

— В каких чудовищ должны обратиться существа лишенные сердец за несколько тысячелетий?

— Допускаю что не в бóльших, чем мы с тобой, Коввил са Табо. Сердце здесь не главное — это всего лишь символ.

— История греолов, безусловно, мне интересна, Огненный, но хотелось бы знать — зачем ты мне её рассказал?

— Не знаю, — атмосферу нужную хотелось создать.

— У тебя получилось.

— Правда? — улыбнулся, щурясь от дыма Маан.

— Перейдём к главному? Есть же что-то ещё?

— Вот так так! Ты заскучал? Давай оставим Сид Лайса в покое и вернёмся к более ранним временам, когда Ганис ещё купался в Уино и греолы вовсю правили этим миром. Я буду говорить, как ты, наверное, уже понял, о стихийных камнях Тор-Ахо. Итак, их три: Сэл, Олир и Роу — Воздух, Вода и Твердь соответственно. Три камня — три основные стихии, древние реликвии, наполненные великой Силой.

— Три? Но есть же ещё…

— …есть. По Лаару Софегарскому, камней и стихий пять, но об этом позже…

— Что за глупости ты говоришь? Количество стихий, несмотря на все старания, так и не было подсчитано. И я говорю не о базовых: Огне, Воде, Тверди, Воздухе, Камне, Дереве, Металле и даже Свете, Тьме и Уино, а о том, что всегда существует возможность открыть нечто новое и сказать свое слово в развитии магического искусства.

— На все сто согласен с тобой, друг мой. На все сто! Это имеет место быть, поскольку окружающий нас мир еще недостаточно изучен — и зачастую новые факты и явления опровергают устаревшие парадигмы, на которых строятся современные учения и теории. Абсолютно очевидно, что все стихии не изучены — и еще немало простора для импровизаций и экспериментов. Тем не менее, список стихий и основывающихся на них магий нужно делить на две группы: основные — те без которых жизнь на Ганисе невозможна, и второстепенные — и далее обсуждать их именно в этом ракурсе. Основных стихий три: Воздух, Вода и Твердь. То, без чего не могут существовать ни люди, ни сэрдо.

— Хорошо, — согласился Коввил, — пусть будет так.

— Добавлением ещё двух стихий к трём основным мир обязан ни кому иному, а самому Верлонту Кеарскому.

— Алу'Веру?

— Да, так его тоже звали! — Маан задорно щёлкнул пальцами, глаза его полыхнули огнём азарта. — Алу'Вер это личность! Плесни-ка мне, Ковв, ещё, что ли, язви его, Истинского. Для таких разговоров надо что покрепче в доме держать.

Весело, наполняя воздух терпкими ароматами сирду и васарги, забулькало Истинское.

— Алу'Вер — это отдельная история…

— Погоди, а как же камни?

— Прости меня, дорогой друг, — Маан пристроил трубку на специальную подставку и нырнул под стол. Притянул за лямку суму. — Это моя давнишняя болячка, ты же знаешь, не могу удержаться, скачу с одного на другое и этим, конечно же, лишь запутываю собеседника. Прости мне эту слабость, друг. Прошу — не спеши, дойдём и до камней. Одна книга у меня с собой — сборник гравюр. Сейчас, — он показал Коввилу небольшую, поместившуюся на трети ладони книжицу. — Вот она… — сдул пыль, отчего-то густым слоем покрывавшую тиснёную кожу.

— Пыли-то! — нахмурился Коввил при виде такого отношения к древнему источнику знаний. — Сборник гравюр, ты сказал? Да что мы в ней разглядеть сможем?

Но освобожденная от груза внезапно заискрившихся пылинок книга, вопреки подозрениям Коввила, на глазах начала увеличиваться в размерах. Маан подхватил второй рукой враз отяжелевший конволют и, видя взгляд обомлевшего друга, рассмеялся:

— Древняя магия, Ковв, древняя магия.

— Это ж сколько ей веков-то?

— Много, — поманив друга кивком головы, Маан развалил на столе разбухшую до неприличия книгу. — Темновато здесь — недовольно буркнул он и, отыскав глазами потухшую лампу, повёл в её сторону ладонью — та вспыхнула, накрывая стол ярким пятном света. В восхищённых глазах Коввила заиграли отражения огонька в лампе. — Древние знали толк в магии, — сопел Маан, увлечённо перелистывая страницы. — Тут тебе и охрана, и размеры подобающие, вес опять же приемлемый. Как ты думаешь, все эти книги сохранились в таком виде? — Маан облизал подушечки пальцев. — Не одна тысяча лет прошла… Знаешь, что помогло греолам продержатся последние годы, перед тем как Ткавел смилостивился над просителями и создал колодец Уино?

— Камни Тор-Ахо?

— Как ты догадался?

— Это же очевидно, Огненный! Надо быть полным идиотом, чтобы не понять куда ты клонишь.

— Созданный Алу'Вером амулет, долгое время, пока ещё мир был полон Уино, считавшейся сущей безделицей, наконец-то послужил греолам… А! Вот, смотри, нашёл, кажется.

На представшей их взору гравюре был изображен молодой греол в тёмном одеянии с импозантной внешностью, длинными волосами и благородными чертами лица. Он стоял у атанора, держа перед глазами овальный сосуд с множеством спиральных ответвлений, и всматривался в его мутное содержимое. Маан провёл тыльной стороной ладони по пергаменту, словно смахивая пылинки. «Алу'Вер Великий создаёт тинктуру огненного золота. Внизу стояла дата: 756 год от снисхождения на Ганис», — гласила витиеватая подпись.

— Не то. — Маан послюнявил палец и перелистнул страницу.

— Ты погляди, какой молодец! — воскликнул Коввил. — Эти даты… они что? Не пойму… По календарю Кироффе?

— Нет это древнегреольские хронографы, — Маан задумался. — По Кироффе был бы минус 595 год, по Зарокийскому от рождения Аравы… — задумался ещё, но ненадолго. — Выходит, аж минус 4981-й. Вот, дальше смотри… Что тут у нас? Ага: «Исторический момент создания и утвержде…» Ан нет. Снова мимо. Погоди, сейчас я её найду, — Маан азартно листал книгу. — Вот! Смотри.

На гравюре был изображён всё тот же Алу'Вер, перед которым находились три карибистолы ^[12]. Ещё две великий первооткрыватель держал в руках. Повсюду, в углах и на свободном пространстве, как это обычно бывает на подобного вида гравюрах, находились пояснительные надписи и схематики процессов. Над головой греола были изображены две ладони и витавшие над ними треугольные призмы со стихийными знаками на гранях. Витиеватая надпись по верхнему краю сообщала: «Алу'Вер Великий соединяет камни Тор-Ахо». Даты из-за оторванного края видно не было.