Книга Убийственная лыжня, страница 11 – Йорг Маурер

Холльайзен вставил кассету в принадлежащий полиции видеомагнитофон. Прыжок Оге Сёренсена, который без конца показывали в последние дни, появился на экране.

— Я сам активно занимался прыжками на лыжах, — сказал Вилли Ангерер Еннервайну. Два знатока данной местности выкатили глаза и закивали, что они в курсе. Оберстдорф-1959, при отборочных соревнования на Скво-Вэлли-1960, ясно.

— Ах да? — сказал Еннервайн с вежливой заинтересованностью.

Вместо ответа Ангерер встал. С согнутыми в локте руками он медленно принял полуприсед, затем откинул обе руки назад, одновременно выпрямился и переместил вес, насколько это ему было возможно, вперед. Он широко открыл глаза, посмотрел в воображаемую даль, может быть, в рай, а может, еще дальше, и постоял так какое-то время.

— Честно говоря, я сейчас немного неуверен, — сказал Еннервайн Ангереру. Одни сумасшедшие здесь в этом районе, подумал он. Может, в этом виноват фён, которой делает каждого, живущего продолжительное время в долине, bloaßdappasch — что можно перевести только приблизительно как «совсем рехнувшимся».

— Йенс Вайсфлог? Матти Никэнен? — гадали Остлер и Холльайзен.

— Нет, неправильно. Тогда так висел в воздухе Гельмут Рекнагель, — сказал Ангерер и снова выпрямился. — В 1962-м в польском Закопане. Это нужно себе только представить: один судья поставил за это всего 16.0 баллов. Но он заслужил пять раз по 20.0 баллов!

— Прекрасно. Но теперь к нашему случаю, — сказал Еннервайн.

Ангерер расслабился и снова сел.

— Я сейчас достаточно часто смотрел телевизионные картинки, — начал он. — Существует несколько теорий. Порыв ветра. Судороги. Спортивные репортеры…

— …уже сто раз все прожевали, — оборвал Еннервайн. — Так как я это понял, в данное время наиболее предпочтительная теория та, что для Оге Сёренсена это по-настоящему было неожиданностью, что он вообще так хорошо сошел со стола отрыва. И поэтому на какой-то момент он утратил внимание…

— …а мне так не кажется, — перебил его Вилли Ангерер, и его мощная борода слегка задрожала. — Для того, кто прыгает в числе мировых рекордсменов, не может быть неожиданностью хорошо стартовать. Вы можете поставить на суперзамедленную съемку?

Полицейский участок был хорошо оснащен. Оге прыгнул еще раз, но теперь ооооочень медленно.

— И это мы тоже видели по телевизору, — сказал Остлер.

— Вот сейчас будет. Вот здесь, смотрите: правая нога слегка скользит в сторону. Если бы Сёренсен сам двинул ногой, то это выглядело бы иначе. Мне кажется, тут кто-то выстрелил в правую лыжу.

— Вы считаете, это был выстрел?

— Именно это я и имел в виду. Я прыгал с трамплина, и я стрелок. Я разбираюсь и в прыжках, и в стрельбе.

— Господин Ангерер, давайте пока все так и оставим. Тогда на лыже должны быть следы от пули.

— Наша проблема состоит в том, — сказал Холльайзен, — что эта правая лыжа, о которой говорит Вилли, исчезла.

— Исчезла? — спросил Еннервайн.

— Да, разве вы не смотрели новогодние соревнования?

Еннервайн покачал головой:

— Я не очень люблю спорт. У меня и телевизора дома нет. Я исходил из несчастного случая, поэтому дальше за этим не следил.

Остлер прокручивал дальше:

— Вот: лыжа отстегивается, скользит в толпу и в ней исчезает.

— Вы осмотрели…

— Конечно! — выпалили Остлер и Холльайзен одновременно. — Мы обследовали эту часть территории сразу же на следующий день.

— Никого не удивит, что мы не нашли ее, правую лыжу, — сказал Холльайзен.

— Мы установили личности нескольких человек на этой территории, и их уже допросили, — поддержал Остлер. — Естественно, никто не обратил внимание на лыжу, все как заколдованные смотрели на само происшествие.

— Может быть, какой-то фанат присвоил ее себе, — сказал Еннервайн, — в качестве трофея. При дорожно-транспортных происшествиях у нас иногда случается такое.

Холльайзен кивнул:

— Такое могло случиться, да. И фирма-изготовитель лыж заинтересована в том, чтобы эта марка больше не появлялась в связи с этим ужасным несчастьем.

— И есть еще одна возможность, — вмешался Ангерер. — Сам стрелок позаботился о том, чтобы лыжа исчезла. Чтобы уничтожать улики.

— Господин старший лесничий, — сказал Еннервайн с легкой иронией, — а теперь подумайте-ка еще раз — это реально? Кто-то стреляет в датчанина, потом идет туда, чтобы уничтожить следы? А какие, собственно, следы? Если бы лыжа не улетела, что тогда? И это все всплывает только потому, что какой-то старший лесничий, который сам раньше занимался прыжками на лыжах, смотрел чуточку повнимательнее.

— Я только подумал, — сказал тот слегка обиженно. — Я только хотел помочь. Ну нет, и не надо.

— Давайте честно, господин Ангерер. После того как по телевизору тысячу раз показали, что правая лыжа исчезла, приходите вы и рассказываете нам, что как раз в эту правую лыжу стреляли!

Но теперь старший лесничий разозлился:

— Что вы этим хотите сказать?

— Я тоже просто подумал, — сказал Еннервайн примирительно. — Без следов от выстрела на лыже вся эта теория безосновательна.

Но Вилли Ангерера уже было не успокоить. Он был страшно недоволен. Он сделал пренебрежительное движение рукой, что-то бормотал про себя, чего никто в комнате не мог понять, но звучало это примерно вроде «сволочи, проклятые»! Он поднялся с каменным лицом. Еннервайн заговорил официальным тоном:

— Господин старший лесничий, задержитесь еще на минутку. У меня к вам есть вопрос. Мне нужно, как бы это выразить, ваше мнение как специалиста. Можно ли точно прицелиться, так чтобы попасть точно в лыжу прыгуна?

— Можно, — сказал Ангерер односложно. — Например, стрельба по тарелочкам.

— А откуда такой стрелок по тарелочкам мог бы выстрелить?

— Для этого существуют сотни тысяч возможностей. С холма, из нескольких маленьких лесочков. С террасы гостиничного ресторана. С судейской вышки. Из толпы — да мало ли откуда.

Ангерер, лесничий, взял свой зонтик в чехле для ружья, отчего кругом еще больше распространилась лесная атмосфера, подписал показания и попрощался. Казалось, он вообще не был доволен тем, что и в участке его теорию не восприняли всерьез. После того как он ушел, Еннервайн обратился к двум местным полицейским:

— Мы сделаем так. Я останусь сегодня здесь, и завтра мы попробуем разобраться в этой теории. Мы пойдем к трамплину, хочу еще раз посмотреть поближе эту территорию. Я приглашу туда Ханса-Йохима Беккера и его специалистов по фиксации следов, они проведут замеры и расчеты и компьютерное моделирование и все, что нужно. Может быть, мы прочешем местность еще раз. Сколько у вас людей?