Онлайн книга «Тени прошлого. Восставшие»
|
– Ну что ты, я расплачивался и в номер. – Врешь. Павлов взял официантку под руку: – Слушай, Лена, ну к чему эти разборки? Что делал я в Ташкенте, что делала ты до моего знакомства? Разве это важно? По-моему, важно другое, то, что ключи от отсека майора Глазова у меня. – Вот как? Ключи от отдельного отсека? – Да. И мы так сегодня порадуем друг друга! – Ты открыто проводишь меня в модуль офицеров штаба? – Люди на фильм пойдут, а мы потихоньку в модуль. Я зайду через вход, открою отсек, окно – и все дела. – А я, значит, через окно? – Предложи что-нибудь другое. – Но меня могут увидеть. – Лен? Ну кого здесь этим удивишь? – Разговорчики ненужные пойдут. Павлов рассмеялся: – А ты такая наивная и не догадываешься о том, что эти разговоры давно по гарнизону гуляют. Как и те, что в красках описывают твой бурный роман с начальником химслужбы. – Никакого романа не было, так, просто интрижка. – Ну конечно. Скажи еще: платоническая любовь, и вы в его отсеке ночами книги Достоевского вслух читали. – Я тебя ударю. – Не получится. Так как решим? Осипова опять вздохнула: – Ладно, что любовь не делает. Когда и где встречаемся? – В 20:50 у клуба. А потом к модулю офицеров штаба. – В 20:50, – проговорила женщина, – хорошо. Но не у самого входа. – Я буду рядом с курилкой. Увидимся, пойду за клуб, ты следом. – Хорошо. Все, я пошла. – Ты бы бюстгальтер, что ли, надела, а то груди случайно вывалятся. – В бюстгальтере жарко. – Может у тебя и трусиков нет? Старший лейтенант попытался залезть под юбку, но получил удар по щеке. – Может, и нет. Но не сейчас проверять. Будет время, все увидишь. – Ты моя любимая! – И не надейся от меня избавиться. Ты мой, и мы будем вместе. – Конечно, кто же против? – Надеюсь, ты не забыл о своем обещании? – Прости, о каком? Осипова посмотрела на старшего лейтенанта. – Насчет 28-го числа? – А?! Твоего дня рождения? Не забыл, отметим в лучшем виде. – Я не о том. Ты обещал что сделать в этот день? – Предложить тебе руку и сердце. – Правильно. – Так сделаю. какие проблемы? Но здесь расписываться не будем, тем более свадьбу устраивать. Ты заменяешься в августе, я – в сентябре. Ты поедешь к себе на Украину, я, получив отпуск и новое назначение, приеду к тебе. Вот тогда и зарегистрируемся, и свадьбу закатим, благо денег на это у нас куча. Весь твой райцентр гудеть будет. – А не обманешь? – Так я же предложение сделаю, а ты согласишься. – И ко всему этому слово офицера, что все будет так, как должно быть. – Конечно. – Хотя… вполне могли расписаться и здесь. А дома сыграть свадьбу. – Не по-людски это. Я должен с твоими родителями познакомиться, просить у них твоей руки. Чтобы все, как положено. Брак – это дело серьезное. – Ох и хитрый ты, Павлов. – Не веришь? – Не знаю. Хочу верить. – Верь, Лена, без веры человек мертв. – Типун тебе на язык, кто здесь о смерти говорит? Она и без разговоров стольких ребят унесла. – Да. Но все, разбегаемся. Иди! – До вечера, Боренька. – До вечера, дорогая. Павлов проводил взглядом фигуру подруги, усмехнулся: – Хороша, бестия, слов нет, но жениться… Нет уж, дорогая, как-нибудь без этого. Иначе потом рогами провода рвать будешь. Такие девочки для семейной жизни не пригодны. А жаль, ведь все при ней. Но сущность не изменить. Старший лейтенант был холост, в Тамбове в уютной двухкомнатной квартире жила его мать – учительница биологии в школе, которую и он в свое время окончил. Он, выкурив сигарету, пошел к батальонному модулю. В это время в таком же офицерском модуле, но эскадрильи, в одном из отсеков находились трое. Экипаж вертолета «Ми-8» под номером 33. Командир, капитан Фролов Владимир, штурман, старший лейтенант Илья Истомин, и борттехник, прапорщик Юра Бобров, лежали на кроватях, под кондиционером. Борттехник проговорил: – Мужики, на обед скоро. – К черту этот обед, – ответил Истомин. – Это понятно, перекусить и здесь можно, но так ведь положено. – Положено, – протянул Истомин. – А не пойдем, что будет? От полетов отстранят? Так завтра ничего не намечается, иначе уже сегодня объявили бы. И потом, если надо срочно поднять «вертушки», командир будет смотреть на запреты? Так бы и косили от войны. Пропустили обед или ужин – отстранение, чуть поднялась температура – отстранение. Кто бы задачи решал? Фролов прекратил перепалку: – А ну, отставить базары. Обед по распорядку. Техник мимикой передразнил штурмана, тот показал ему кулак. Сам же командир экипажа читал письмо, доставленное еще вчера. Капитан Фролов Владимир Евгеньевич родился в 1961 году в Москве, отца он не помнил, жил с матерью. После школы, неожиданно для всех, ведь учился на «отлично» и мог бы поступить в любой московский вуз, Владимир уехал в Сызрань, где стал курсантом авиационного училища летчиков. В 1982 году, закончив училище, служил три года в Группе советских войск в Германии (тогда была и такая, как и ГДР, как и Варшавский договор, как и войска, расположенные в Восточной Германии, Польской Народной Республике, Венгрии, Чехословацкой Социалистической Республике). Отслужил, как холостяк, три года. В конце второго года службы в ГСВГ получил известие, которое потрясло его. В 36 лет умерла мать. Он отбыл в отпуск по семейным, на похороны, узнал, что она почти год болела раком, что тщательно скрывала от единственного сына. Лечение результатов не дало, и мамы не стало. Квартира осталась за ним, так как из нее он уходил в армию. Заменившись в 1985 году в Московский военный округ, встретил красивую девушку Ольгу. Они поженились. А затем командировка в Афганистан. Сейчас в московской квартире жила жена Ольга и трехлетний сын Артем. От Ольги и пришло письмо, описывающее жизнь без него в Москве, но как-то сухо, кратко, словно отписывалась. Перечитав послание, ответил он на него еще вчера, капитан вложил исписанные листы в конверт, положил его в тумбочку. Подал голос штурман: – И чего дальше, командир? |