Онлайн книга «Мать и дочь. Синхронная любовь, или Французские амуры против американских эротов»
|
Глория, так долго избегавшая этого заветного слова, взглянула на Георгия. Но тот как будто не услышал ничего особенного. – Думаю, рано или поздно тебя осенит. – Скорей ты найдешь нужное название. – Если бы не рана… – Извини, опять забыла. – Кстати, покажи мне розы, которые ты сегодня выберешь для гадания. – Жаль, Безымянная Красавица далеко – придется ограничиться бабушкиным розарием. – Ну, тогда – вперед. – Только осторожно. Сиделка выкатила кресло с пациентом в ближнюю аллею, не рискуя углубляться в сад. – Ну, вот мы и пришли. Георгий Орлов понюхал розу. – Как называются эти гордячки? – «Ночной поцелуй». – Отличное название. – Еще бы. Глория чикнула секатором у основания шипастого стебля. – Нам бы придумать что-нибудь аналогичное. – Постараемся. – «Ночной поцелуй»… – повторил Орлов и добавил: – На что будешь гадать на этот раз, если не секрет? – Ну, на то, как быстро ты поправишься, – лукаво улыбнулась Глория. – А если серьезно? – Гранд Маман говорила, что если кому-то постороннему рассказать о загаданном, то ничего не выйдет. Григорий Орлов деланно возмутился: – А я что, посторонний? – Не совсем. Глория Дюбуа срезала второй бутон. – Но все равно болтать о заветном нельзя. – Тогда я угадаю. – Попробуй. – Ты делаешь ставку на успех своей розы на парижской выставке? – Мимо! Русский пациент и американская сиделка повернули к дому. – Думаю, тандем из Анфан Террибля и председателя обеспечит мне хотя бы третье место. – Какие мы самоуверенные. – Без упертой самоуверенности в науке делать нечего. – Что верно, то верно. Георгий ойкнул, нечаянно зацепив ошипованную ветку. – Поосторожней! Заболтавшаяся сиделка вытянула из бинтов отломившийся сухой шип. – Больно? – Терпимо. – А у вас в России гадают на розах? – На розах – нет, только на ромашках. Но это жутковатый способ, не для нервных людей. – Расскажи. – Только не падать в обморок. – Уже вся трепещу. Георгий Орлов загадочно улыбнулся. – Технология чисто русская: простая и жестокая. Берут ромашку и отрывают лепесток за лепестком. – Зачем? – Ну, чтобы узнать – любит или не любит. – А при чем здесь бедные лепестки? – Когда их отрывают, то обязательно бормочут: любит – не любит – любит… Какое слово придется на последний лепесток, такова и судьба. – Жалко ромашку! Типично русское варварство. Русский мрачно усмехнулся. – Вот такие мы варвары… Георгию явно захотелось снова вызвать Глорию Дюбуа на словесную дуэль по сравнению отрицательных и положительных качеств американского и русского менталитетов. – Может, дадим твоей розе имя «Серенада»? – Скажи еще – «Солнечной долины». – Ах да, старый голливудский фильм. У меня мать обожала пластинку с саундтреком. – А я думала, в России слушают только – как это правильно сказать – чакушки? – Частушки. – Ага, частушки. – Ну да, и исключительно матерные. – Это с ненормативной лексикой? – Разумеется. – Может, исполнишь хоть одну? – Пожалуйста. Георгий Орлов прочистил горло певческим коротким прокашливанием. – Исполняется частушка времен застоя! – Времен чего? – Ну, «холодной войны». – А, понятно – когда вы хотели на нас бросить водородную бомбу. – Нет, Гло, это вы хотели разбомбить Москву. – Не преувеличивай. – Ладно, слушай частушку. – А почему без аккомпанемента? Глория Дюбуа подняла с блюдца чайную ложечку. – Я слышала, все русские играют на ложках. – Увы, этому искусству не обучен. Георгий Орлов изобразил страдание от невыносимой боли. – К тому же одной рукой не сыграешь и на балалайке. – Ладно, давай без аккомпанемента. – Мы б Америку догнали по надоям молока, но сломался, но сломался… И хотя частушка исполнялась на русском, Георгий Орлов сделал многозначительную паузу. – … сломался у быка! Разумеется, любознательная аспирантка Луизианского университета потребовала дословного перевода. Но русский стажер посчитал, что хватит и корректной передачи идеи. – Смысл в том, что Россия отстала от Соединенных Штатов в области искусственного осеменения коров. Глория Дюбуа даже не улыбнулась: – Ну, вы всегда и во всем от нас отставали. Георгий Орлов замешкался лишь на мгновение: – Зато мы первые запустили человека в космос. – А мы опередили вас на Луне! Однако международному и межнациональному конфликту не пришлось перейти в неуправляемый кризис. Георгий Орлов, как истинный русский, добившись своей цели, перестал конфликтовать с американкой, позабывшей благодаря политической дискуссии о библиотечной трагедии. А Глории Дюбуа, как стопроцентной американке, к тому же по-настоящему влюбленной, было все равно, что спорить, что молчать, – лишь бы находиться рядом с объектом нескрываемого обожания – выздоравливающим раненым. – Может, пора на отдых? – Нет, погуляем еще. – Тогда я отнесу бутоны в спальню и вернусь. – Надеюсь, ты мне расскажешь о результате гадания. – Только в одном случае: если он будет тот, которого я жду. – Я пройдусь к бассейну. – Договорились. – Можешь не спешить. Георгий Орлов, не отрываясь, смотрел вслед Глории Дюбуа. Русский пациент конечно же понимал, чтó загадала на утро милая, заботливая и сердечная сиделка. |