Книга Академия времени, страница 92 – Екатерина Сергеевна Богданова

Как же я была рада, что она не оттолкнула меня, не побоялась, а вопреки всему проявила заботу и понимание.

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как мы остались одни, но когда дверь приоткрылась и в комнату заглянула встревоженная ведьма-алхея, мамино плечо и подушка на ее кровати были мокрыми от слез.

— Я извиняюсь за беспокойство, но меня как самую непробиваемую в области витающих в воздухе эмоций отправили узнать, все ли у вас в порядке, — проговорила ведьма, входя и прикрывая за собой дверь. — И, как вижу, у вас все совсем мокро.

— Сейчас не время для твоего сарказма, Бастина, — одернула ее мама.

— Да брось, Агуста! — отмахнулась ведьма. — Кому, как не мне, знать о жестокости мужчин, будь они богами или простыми смертными. Ты, со своим куцым опытом в личных отношениях, точно ничего путного девочке не посоветуешь.

— У вас здесь что, все взрослые учатся? — борясь со всхлипами, спросила я у мамы.

— Нет, только те, кто в юности был занят личной жизнью, — хохотнула Бастина. — Ну, рассказывайте, какой гад обидел такую милую малышку?

— Хронос, — всхлипнула я.

— Мда, все сложнее, чем я думала, — протянула ведьма, оттесняя от меня маму. — А расскажи-ка мне поподробнее, чем он тебя так?

— Лучше я расскажу, — вклинилась между нами мама.

Я опасливо посмотрела на нее, но она ободряюще улыбнулась, и страхи, что мама расскажет о моем пребывании в Пределах Хаоса, отпали. Я действительно боялась осуждения, изливая душу самому близкому человеку, и опасалась, что она не поймет того, что я творила, будучи правительницей Предела. Но мама все поняла и не осудила. Только злобно сощурилась при упоминании об отце и пообещала, что он за все ответит, если она когда-нибудь доберется до него.

После рассказа мамы Бастина задумалась на минуту, почесала подбородок, выдернула из него короткий ярко-синий волосок, посетовала на новое зелье, разглядывая удаленный волос, выбросила его и потребовала от меня подробностей.

— А перескажи-ка мне дословно, что он тебе сказал, — произнесла ведьма, сощурившись. — Мое алхейское чутье подсказывает: что-то здесь не так.

— Вот только не надо его оправдывать, — проворчала мама. — Все они такие, эти боги.

— Да тебе-то откуда знать? — отмахнулась Бастина. — Ты со своим-то едва знакома. Видать, прижали его, вот и сбежал. А не сбежал бы, так до сих пор бы пылинки сдувала.

— Это почему? — возмутилась мама.

— Да я прямо шкурой чувствовала, как ты по нему сохнешь, когда рассказывала про ваши встречи, — усмехнулась ведьма-алхея.

— Уже не сохну, — ответила мама. — Он мою дочь обидел.

— Разберетесь еще, — махнула рукой Бастина и, вновь оттеснив маму, потребовала: — Пересказывай дословно.

— Я лишь рассказал девушке о возможности избавиться от меня, — неожиданно прозвучало рядом.

Я вздрогнула и забралась на кровать с ногами, спрятавшись за мамину спину. Что здесь делает Амниос?!

— Ты же обещал, что не будешь следить за мной! — воскликнула я, по-прежнему пряча заплаканное лицо.

— Я солгал, — беззаботно ответил он. — Вернее, я обещал это маленькой запуганной девочке, а не почти равной себе. Так что все мои обещания можешь считать аннулированными.

— Очень некрасиво, уважаемый нарай, — погрозила ему пальцем Бастина. — Вы только не подумайте, что я вас не уважаю как правителя, но правда некрасиво.

Ведьма позерски поклонилась, схватила маму за руку и попыталась вытянуть ее из комнаты.

— Прекрати! — потребовала мама, строго взглянув на подругу. — И даже не думайте, что я оставлю вас наедине со своей дочерью, будь вы хоть самым величайшим из богов, — добавила она, бесстрашно посмотрев на Амниоса.

— Вас я никогда не посмел бы обидеть, — склонив голову, ответил Хронос.

— Ты только посмотри, он уже ищет подход к будущей родственнице, — прошептала Бастина и буквально силой вытянула маму за дверь, окутав желтой дымкой принуждения ее талию.

Мама вскрикнула и постучала в дверь, но послышался шум голосов, топот множества ног — и все стихло.

— Только не думай, что это я заставил их увести твою мать, — проговорил Амниос.

— А что мне думать? — поинтересовалась я, сидя на кровати мамы спиной к нему. — Зачем ты пришел? Так сложно дать мне хотя бы попрощаться с самым близким человеком перед возвращением в Предел?

Послышался шумный вздох и неожиданно разгневанный голос Хроноса:

— Я не позволю тебе вернуться в хаос!

— Я и есть хаос, — ответила я, резко повернувшись к нему. — Я правительница Предела и властительница отверженных миров. Ты смеешь удерживать меня?!

Хронос посмотрел на меня совсем иным, лишенным понимания и теплоты взглядом.

— Не думал, что свобода от меня окажется для тебя столь желанной, — грубо произнес он и исчез.

А я не могла больше оставаться здесь, обременяя маму своей болью. Когда она вошла в комнату, я лишь прошептала: «Люблю тебя» и ушла.

Остались только друзья. Лишь с ними я не простилась. И я пошла к ним. Кико, Медина и Салимо были в столовой, когда я явилась перед ними в черных разводах хаотического естества. Я больше не прятала своей сути, в глубине души надеясь, что и они прогонят меня. Тогда в этом мире не останется ничего, достойного моего внимания, и я смогу спокойно уйти.

— Юна! — воскликнула кикимора, вскочив из-за стола и уронив вилку на пол. — Что это с тобой?

— Она уже с утра такая, — флегматично заметила Медина. — Стала богиней и теперь мечется, как загнанный зверь.

— А я не чувствую особой разницы, — скованно улыбнулся Салимо. — Как была растерянной, так и осталась. Юна, может, присядешь? Поговорим.

— О чем? Вы же боитесь меня! — воскликнула я, не контролируя голос и сотрясая стены его грохотом.

— Думаешь, ты напугаешь меня вывертами своего переходного возраста? Посмотри на меня! — усмехнулся дракон. — И я видел твою душу изнутри, я знаю, что ты не такая, какой хочешь казаться. Это не ты.

— Точно знаешь? — шепотом спросила Кико, прижимаясь к нему и тем самым отстраняясь как можно дальше от меня. — Мне страшно и холодно, Юна, я люблю тебя, но не могу противостоять твоему желанию оттолкнуть меня.

— А я могу, — ехидно усмехнулась ведьма. — Арахна дает некоторые преимущества. Например, она позволяет увидеть все ее глазами. А у нее много глаз.

— И что же она видит? — спросила я, все больше оказывая давление на друзей. Я была слишком слаба, чтобы уйти сама, мне было необходимо, чтобы они меня прогнали.

— Она видит то, что ты сама не хочешь признать, — мы нужны тебе. И можешь стараться, сколько хочешь, я всегда умела предвидеть перспективу. Моя перспектива в дружбе с тобой. — Медина встала и подошла ко мне, не обращая внимания на расплывающееся вокруг меня черное пятно хаоса.