Книга Поступь инферно, страница 42 – Карина Вран

— Хэйт, ты…

— Ушастая!

— Они бы на нашем месте не…

— Нецелесообразно.

— Ты права. Подождем.

Хотя загомонили друзья все "оптом", последняя реплика заставила всех захлопнуть рты. Монк же скромно опустил очи долу, будто и не он это сказал, а ветер, гуляющий по этажу…

Хэйт и сама не понимала, что на нее нашло. Сказала, что чувствовала, не задействуя при этом рассудок.

Но больше никто перечить не стал — они дождались команду противников, дали им время, чтобы собраться наверху и даже обсудить тактику. Для этого адептка вышла вперед, встав на одну линию с Барби и демонстративно скрестив руки на груди; посох висел, прикрепленный к поясу (могучим колдунством прикрепленный, чем же еще?) в "мирном" режиме. Апофеозом "парламентерской" мысли стал вопросительный знак, вычерченный ею в воздухе указательным пальцем — таким образом Хэйт пыталась прояснить, готовы ли соперники к бою. Недобро сощурился орк, подмигнул, но не Хэйт, а Барби, сопроводив этот жест весьма плотоядным взглядом, отчего орчанка подбоченилась, а Кен из-за ее спины закашлялся.

Адептка хмыкнула в ответ, отошла назад, кивнула. Вслух ничего и не нужно было говорить: пока ждали повторного подъема той группы, обговорили очередность меток. Пантомиме не хватило только титров: "Раунд второй: матч-реванш".

На этом "расшаркивания" закончились: Рэй тенью скользнул за спину "единичке", взлетели кинжалы, вспарывая материю и виртуальную плоть. Хэйт залюбовалась даже на жестокое изящество танцующей стали в умелых руках убийцы. Время на любование было, целых три секунды, пока закастовывалось "решето": она надумала "обкатать" скилл в этой схватке, чтобы делать потом далеко идущие выводы о его полезности (или же — бесполезности, как пойдет).

"Решето" падало уже на пятерых из шести — клинки убийцы сделали свое дело. Чуть не прорвался к Монку орк, отсвечивающий цифрой пять над головою, но споткнулся. Нет, не на ровном месте, а благодаря подножке Барби; впрочем, боец не выглядел обиженным — "баба-страж" подарила ему обворожительный оскал, от которого нормальный игрок бы шарахнулся, но этот явно "с душой" отыгрывал орка. Судя по прищуру Кена, поэтессу ждал веселый вечер в реале…

В следующее мгновение Хэйт давилась со смеху: магичка истратила драгоценные секунды жизни на массовый гипноз, который, вполне вероятно, прошел бы на всех, если бы не два маленьких но: невосприимчивость одной нехорошей адептки к ментальным воздействиям и наличие у нее же длани очищения в списке умений. Вероятно, тот же гипноз пыталась применить эльфийка и в первом бою, но переизбыток стрел в организме не дал закончить каст.

Обескураженность и обида в глазах светлоухой, когда "железно" законтроленный лучник отправил ее в круг воскрешения, дорогого стоили.

Разочаровали абсолютно гном и бард. Усач всего и делал за два боя — бил и бил орчанку, которой его удары были как укусы… нет, не комара, овода, какой-то урон он все же наносил, помогая Монку не заснуть от скуки. А бард, как иглой граммофона по заезженной пластинке, играл одну и ту же бесполезную (при наличии двух живых персонажей, способных восстанавливать здоровье) мелодию. То есть, они как бы были, но, не будь их, никто не заметил бы разницы.

Орк добрался-таки до Монка, натиском сметя гному с дороги, одним ударом ополовинив бар хп монаха и навесив оглушение. Сразу стало веселее: Хэйт, попытавшись накинуть лозу на зеленокожего (безуспешно), принялась за лечение Монка; мелкая, как только поднялась после опрокидывания, рубанула со всей дури по орочьему бедру; Рэй рванул на помощь, по пути добив барда (видимо, чтобы не мучал лютню). Кен же выпускал в грудь орка стрелу за стрелой: замах двуручника — стрела, свист рассекаемого грозным оружием воздуха — стрела, удар — стрела, доспехи орка вспыхивают рубиновыми отблесками — стрела, воин замирает на один удар сердца — стрела, раскручивается вдруг, горизонтально удерживая громадный меч, врезающийся в собравшихся вокруг него Маську, Рэя и до сих пор оглушенного (долгий прошел эффект, дланью неснимаемый) Монка — стрела, стрела, стрела.

Гнома толстокожая, да и латы с показателем защиты ого-го каким, а вот шкала здоровья кинжальщика побагровела зловеще, монах же… отлетел безжизненной куклой к стене. В шею берсерка (Хэйт с запозданием опознала анимацию специфичной классовой стойки) вонзилась стрела, выбивая последние крохи хп, отправляя и его на перерождение. "Разрывная", — грустной шуткой мелькнула в голове адептки мысль, недалекая от истины, Кен уже применял подобную абилку, она так и называлась: разрывной выстрел.

— Красиво бился, — озвучил Рэй единственную фразу за весь бой.

Кен кивнул.

Хэйт некогда было сожалеть о потере Монка — на ее плечи легло лечение Барби. Впрочем, надолго действо не затянулось, сначала пал гном, затем латник — в соответствии с порядком меток.

Таймер оповещал о том, что до конца сражения осталось двадцать четыре минуты.

Хэйт подошла к провалу с вражеской стороны, перегнулась через край, показала оттопыренный большой палец (персонально орку, но она бы не обиделась, прими этот жест на свой счет и вся группа противников).

— Вот теперь — наверх.

Третьего боя не было. Пятеро из шести соперников остались толпиться внизу, у подножия башни, только орк-берсерк поднялся на этаж, уселся там в позе лотоса, разнося в пух и прах все шаблоны: расслабленная поза медитирующего и улыбка людоеда…

— Народ, а нам седьмой в группу не нужен? — невзначай спросила Барби, предварительно отойдя на шаг от Кена. — Очаровательный же… хм-м… самец пропадает! А какие у него татушки…

Эльф не разговаривал с нею до верхнего, пятого этажа башни, на который поднимались уже просто из любопытства. Хэйт не верилось, что Кен поддался на провокацию "прекрасной половины" и взревновал, аки мавр, скорее, просто выдерживал характер — чтобы неповадно было Барби. Глядя же с края обзорной площадки, коей оказалась верхняя точка башни, вниз, лучник признал:

— Боец и правда превосходный. С этим соглашусь. Но нам и вшестером неплохо.

Остаток времени потратили на то, чтобы собрать все собирающееся: нет, не ради очков, победа и так была у них в кармане, а чтобы иметь представление на будущее о функциях разных "штукенций".

Наконец таймер отмигал отсчетом последних секунд и сменился оповещением:

Двойственное ощущение было у Хэйт после этой арены: с одной стороны, победа не принесла сильных эмоций, а с другой — она видела в проигравшей группе ребят, которые, скорее всего, больше в этом составе никуда не соберутся, кроме, разве что, мобо-убиения. Они опустили руки, вместо того, чтобы пробовать разные подходы, как-то менять стратегию, думать, в конце концов. Хэйт вспоминала первую их арену, когда их команду распылили на молекулы, одного за другим выбивая в кружок за каемкой лиловых цветиков, но они тогда сжимали зубы и рвались в бой по новой! Да, тупили по страшной силе, она в первую очередь, но не сдавались же! И даже ухитрились не "всухую" проиграть.