Онлайн книга «Рейс на эшафот»
|
Теперь он стоял у окна, смотрел на улицу и жевал зубочистку. — Нет ли для меня какой-нибудь работы? — спросил он. — Есть. Мы не успели допросить несколько человек. Например, фру Эстер Челльстрём, вдову одной из жертв. — Вдову слесаря Юхана Челльстрёма? — Да. Она живет на Карлбергсвеген, восемьдесят девять. — А где находится Карлбергсвеген? — Там висит план города, — усталым голосом сказал Кольберг. Монссон бросил изгрызенную зубочистку в пепельницу Меландера, достал из внутреннего кармана новую и придирчиво осмотрел ее. С минуту он изучал план города, потом надел плащ. В дверях он обернулся и посмотрел на Кольберга. — Ты не знаешь какого-нибудь магазина, где можно купить зубочистки с мятным вкусом? — Не знаю. — Жаль, — удрученно сказал Монссон. Перед тем как выйти, он добавил: — Но ведь должны же они здесь быть. Дело в том, что я недавно бросил курить. Когда за ним закрылась дверь, Кольберг посмотрел на Меландера и сказал: — Я один раз встречался с этим типом. В Мальмё. Прошлым летом. Тогда он спрашивал то же самое. — О зубочистках? — Да. — Странно. — Что? — То, что за целый год он не смог выяснить, есть ли в самом деле такие зубочистки. — Чушь какая-то, — бросил Кольберг. — Ты безнадежен. Меландер принялся набивать трубку. Также не поднимая взгляда, он сказал: — У тебя плохое настроение? — Конечно, черт возьми, — ответил Кольберг. — Злиться бессмысленно. В таком состоянии все валится из рук. — Тебе легко говорить, потому что ты флегматик, — заметил Кольберг. Меландер не ответил, и разговор прервался. Несмотря на все утверждения о чинимых полицией препятствиях, Великий Детектив — Общественность — действовал без устали всю вторую половину дня. Сотни людей звонили или приходили лично, чтобы сообщить о том, что они, возможно, ехали в том самом автобусе, в котором произошло массовое убийство. Всю эту информацию приходилось просеивать через сито допросов, чтобы выяснить, что только в одном случае из множества этот труд оказался не напрасным. Мужчина, севший в двухэтажный автобус на Юргордсбру в понедельник вечером около десяти часов, заявил, что готов присягнуть в том, что видел Стенстрёма. Он сказал это по телефону Меландеру, и тот сразу же вызвал его. Это был мужчина лет пятидесяти. Судя по его виду, он был абсолютно уверен в том, что говорит. — Значит, вы видели помощника комиссара Стенстрёма? — Да. — Когда? — Тогда, когда я сел на Юргордсбру. Он сидел слева, за водителем. Мужчина был прав, однако Меландер не подал и виду. Информация о том, как располагались жертвы в автобусе, еще не просочилась в прессу. — Вы уверены, что это был он? — Да. — Откуда у вас такая уверенность? — Я узнал его. Когда-то я работал ночным вахтером. — Да, — сказал Меландер. — Пару лет назад вы сидели в вестибюле старого здания управления полиции на Агнегатан. Я припоминаю вас. — Верно, — удивился мужчина. — А я вас не помню. — Я видел вас только два раза, — сказал Меландер. — И мы с вами никогда не разговаривали. — Но Стенстрёма я помню хорошо. Потому что… — Он замялся. — Я вас слушаю, — благожелательно ободрил его Меландер. — Потому что?.. — Он выглядел очень молодо, был одет в джинсы и спортивную куртку, поэтому я подумал, что он не полицейский, и попросил предъявить удостоверение. — Вот как? — Через неделю я допустил ту же ошибку. Было очень досадно. — Ну, с кем не бывает. А теперь, когда вы увидели его позавчера вечером, он узнал вас? — Нет. Наверняка нет. — Рядом с ним кто-нибудь сидел? — Нет, место рядом было пустым. Я отлично это помню, потому что вначале хотел поздороваться с ним и сесть рядом. Но потом решил, что это будет неудобно. — Жаль. Вы вышли на площади Сергельторьет? — Да. Там я пересел в метро. — А Стенстрём остался? — Да, наверное. Во всяком случае, я не видел, чтобы он выходил. — Вы позволите предложить вам чашечку кофе? — Да, спасибо. — Я буду вам весьма обязан, если вы не откажетесь взглянуть на несколько фотографий, — сказал Меландер. — К сожалению, они довольно неприятные. — Понимаю, — ответил свидетель. Он посмотрел на снимки. При этом он побледнел и несколько раз сглотнул слюну. Единственным человеком, которого он опознал, был Стенстрём. Через минуту почти одновременно появились Мартин Бек, Гунвальд Ларссон и Рэнн. — Что, — сказал Кольберг, — Шверин… — Да, — ответил Рэнн. — Он умер. — И?.. — Он что-то сказал. — Что? — Не знаю, — ответил Рэнн, ставя на стол магнитофон. Они собрались возле стола и вслушались. «Кто стрелял?» «Днрк». «Как он выглядел?» «Самалсон». «Из вашего ответа ничего не выжмешь. Послушайте, к вам обращается старший помощник комиссара Улльхольм». «Он умер». — Ах ты, черт, — выругался Гунвальд Ларссон. — Меня тошнит, стоит услышать этот голос. Однажды он написал на меня донос, обвинил в служебном проступке. — А что ты сделал? — спросил Рэнн. — Выругался в дежурке полицейского участка округа Клара. Двое парней притащили голую девчонку. Она была мертвецки пьяна, визжала как ненормальная и в машине сорвала с себя одежду. Я стал им говорить, чтобы они хотя бы одеяло набросили на эту с… прежде чем тащить ее в участок. А он заявил, что я этим грубым и вульгарным выражением нанес женщине, причем несовершеннолетней, моральную травму. Он в тот день был дежурным. Потом его перевели в Сольну, чтобы он был ближе к природе. — Ближе к природе? — Да, или поближе к своей жене. Мартин Бек снова прокрутил запись. «Кто стрелял?» «Днрк». «Как он выглядел?» «Самалсон». — Ты сам сформулировал вопросы? — спросил Гунвальд Ларссон. — Да, я записал их в блокнот, — робко ответил Рэнн. |